Шкура неубитого мужа

– У меня приятель на курсе подрабатывает по кабакам. Он в свое время Аську пристроил. Может, и тебе поможет.

– Спасибо. – Маша готова была плакать от счастья.

Столько у нее теперь добрых друзей в Москве. А ведь еще час назад она ехала по чужому бездушному городу. – А почему вы себя Северным обществом называете?

– Так мы же все оттуда. – Коля протянул руку, включил чайник. – Катька, дай-ка чашку новому члену. Я из Инты, Аська из Печоры, Катька с Пашкой из Кулоя. Земляки. Стараемся вместе держаться, чтоб легче выживалось. Ну, всяким там студентам-технарям мы не друзья.

Мы люди творческие. Был у нас еще Серега из Сыктывкара, только он теперь зазвездил и отошел.

В его голосе явственно слышалась обида.

– Да, забыл нас, – Катька вздохнула. – Впрочем, у них, у педиков, свои правила. А модельер он тем не менее хороший.

– Я была неделю назад на его показе. – Аська блеснула глазами. – Сделал вид, что не узнал. Собака.

– А можно я в кабаках буду показывать песни Ирмы Бонд? – осторожно спросила Маша. – Я все ее песни очень хорошо знаю.

– Все четыре? – Аська рассмеялась. – Нравится?

– Да, – честно призналась Маша. – Мне кажется, она очень яркое явление на эстраде. Просто звезда.

– Ну-у… – протянула Катька. – Тривиальные кабацкие песенки. И голосок – так себе. Хотя какая, хрен, разница, фанера все вытянет. Вот найти бы такого продюсера, как у этой замарашки Ирмы…

– Я не согласна, что она замарашка. Она прирожденная звезда.

– Ха! – снова возмутилась Катька. – Гонору у нее на трех Пугачевых хватит, сиськи торчат, спина узкая. И все достоинства. У нее продюсер, которого даже у вышеуказанной Пугачевой нет. Он ее нашел, сделал и раскрутил.

А вот зачем ему это нужно было… Не знаю…

– В ней есть что-то особенное, – тихо проговорил Павел. – В ней есть харизма.

– Но петь-то она не умеет! – парировала Аська.

– А на эстраде и не нужно хорошо петь, – со знанием дела ответил Павел. – Харизма – это козырная карта.

– Мне бы встретить где Аркадия Нестерова – великого папашу-продюсера, я б ему все свои харизмы показала, – Аська мечтательно закинула голову.

– Да нет у тебя харизмы, – сурово обрубил ее Павел. – Харизма – это природный дар. Это ядерный реактор внутри человека. Можно стать артистом и без харизмы, но без нее не стать звездой. К тому же Нестеров – это мыльный пузырь. За ним другой человек стоит.

Маша испугалась. Есть ли у нее эта загадочная харизма? И что это вообще такое? Группа крови? Не слышала о такой. Состояние души? Как ее искать-то в себе?

Она и сейчас, борясь с холодом в полупустом троллейбусе, пыталась нащупать в себе тайные ростки этой самой харизмы. Три дня прошло, как Маша в Москве. Поселилась в чистенькой комнатке двухкомнатной квартирки (спасибо Катюше-ангелу). Хозяйка – бабушка подозрительная и сварливая, но, в общем, мирная. Заявила сразу, что не потерпит двух вещей: гостей постоялицы и грязи.

Первый день пребывания на новом месте Маша посвятила уборке. Драила старенький кафель в ванной, унитаз и раковины от ржавчины отчистила, полы вымыла, даже окна газетой протерла, чтобы блестели. А два следующих дня колесит по всем московским увеселительным заведениям. Десять – в первый день, двенадцать – во второй.

И все мимо. В половине мест, адресами которых ее снабдили новые друзья, певицы вообще не требовались. Предлагали стать официанткой. Маша отказалась – успеет еще. В остальных ресторанах и клубах уже все дни за кем-нибудь числились. Сегодня французское трио выступает, завтра «Шансон-дуэт», и так далее. И главное, в каждом кабаке ее спрашивали про опыт работы. «Где вы еще поете? Ах нигде… Ну, тогда и нам не нужно. В интинской „Астории“? Не в Москве? Всего хорошего, девушка». Ни один менеджер даже спеть не попросил. С наступлением ранних осенних сумерек Маша уже и надежду на устройство потеряла. Хоть и успокаивала себя в душе, что не все потеряно, что клубов и ресторанов в Москве больше, чем потенциальных посетителей, все равно было страшно.

Плата за комнату не маленькая – три тысячи. Еще месяц, и придется садиться на жесткую диету: хлеб и вода. Иначе не выжить в Москве. Одна дорога сколько денег сжирает.

Метро – семь рублей в один конец, наземный транспорт – столько же. Только вытаскивай из кошелька да отстегивай.

А каково тому, кто Москвы не знает да по ошибке не в тот транспорт садится? Эх, и дорого же в Москве ошибаться.

«Нужно бы родителям позвонить, – подумала Маша, открывая дверь клуба „Фламинго“. – А что мне им сказать? Сообщить-то пока нечего…»

* * *