Шкурка бабочки

Нет, думает Паша, он не страшный, он обычный человек. Тот, кто нажимает кнопку, тот, кто запускает механизм.

– Не такой уж и страшный, – говорит он, – просто в его бизнесе были другие правила игры с самого начала.

– Тебе никогда не хотелось менять правила? – спрашивает Ксения. – Например, можем вести себя так, будто нет путинского телевидения, а Ходорковский все еще на свободе.

Паша смеется и думает: у нее есть напор, она красивая девчонка. Интересно, есть ли у нее мальчик – или как это они сейчас называют?

– Ты же мог сказать нам «да» сегодня, – говорит Ксения, – ведь то, что ты сказал – только отговорки. Объясни мне, в чем дело? Ты не веришь в этот проект?

– Послушай, Ксения, – говорит он, – мы оба знаем: это отличная идея. Это коммерческий верняк. Но, понимаешь, ты сказала что вот этот, – Паша кивает на папку, – страшный человек. А ведь он всего лишь платил деньги и отдавал приказы, а потом улетал в Испанию или в Грецию делать себе алиби. С ним все понятно. Для него убийства – если в самом деле были убийства – только способ перераспределить собственность. Перенаправить финансовые потоки. По большому счету, он давно живет в мире абстракций. А тот человек, о котором ты хочешь сделать сайт, – он живет с нами в одном городе. Заходит в те же магазины. Наверное, ест в тех же ресторанах. И все, что он делает, – он делает сам. Своими руками.

16

Ты ускользнула, одна из всех, ускользнула.

У тебя были маленькие ступни и ладони

Каштановые волосы до плеч

Выбритый лобок с тонкой ниточкой волос, не тронутых бритвой

Я думал, опасная бритва никогда не касалась раньше твоего тела

Ты многого не знаешь в этой жизни

У нас есть время.

Я раздел тебя, бесчувственную, на столе в бетонном подвале

И некоторое время стоял, прислушиваясь к тому,

Как внутри меня начинает мелко дрожать

Какая-то струна, словно камертон, отзывающийся на знакомую музыку.

Словно выцветший лист, из последних сил цепляющийся за ветку

Под порывами осеннего ветра.

У тебя был плейер – я раздавил его каблуком

Он больше тебе не понадобится, я научу тебя другой музыке

Выцветшие листья на моем участке

Так и не удержались на ветвях

Лежа на холодной земле, они ждут тебя

Я провел рукой по твоему животу

Чуть округлому, словно маленький холм

Возможно, ты думала «я растолстела этим летом, мне надо похудеть»

Поверь мне, я знал многих женщин

Ближе, чем кто-либо иной,

И я говорю тебе с искренностью бритвы

Разрезающей кожу:

У тебя прекрасное тело.

Твое тело прекрасно от верхних покровов

До самых глубин, до розовых влажных глубин рта,

Красные мышцы, желтый жир, синие вены,

Они видны даже сейчас под твоей загоревшей за лето кожей

Два белых треугольника спереди и сзади

Там где был купальник

Теперь тебе нечего скрывать.

Что-то дрожит внутри меня, словно играет музыка в раздавленном плейере

Подожди, ты тоже ее услышишь, ты отзовешься.

Ты говорила «мне надо похудеть, сбросить вес»

Я скажу тебе, сбросить вес очень просто

Как дереву сбросить осенью листья

Я научу тебя, когда ты проснешься

Глаза ее были закрыты, но я помнил их цвет

Они были карие, с янтарными прожилками

Когда я их увидел впервые, я сразу почувствовал

Как мир замирает вокруг, сворачивается, как свиток.

Карие глаза с янтарными прожилками

Припухшие губы девочки-подростка

Целовавшейся весь вечер в пустых коридорах школы

Пока дискотека гремела внизу в актовом зале

Было бы жаль растянуть этот рот тряпкою или кляпом

Но мне так хотелось выйти с тобой во двор,

Где выцветшие листья, лежащие на холодной земле

Ждали тебя.

Я сделал укол, чтобы ты крепче спала

Потом взял иголку и нитки

Бабушка учила меня штопать вещи

Говорила «не надо выбрасывать, если можно заштопать»

Да, военное поколение, нищета, голод

Лишний вес не волновал их в твоем возрасте

Они и так все время хотели есть

Я кончил работу и вытер кровь

Слизнул языком, она все не унималась

Это было как поцелуй

Мои ресницы трепетали на твоей щеке

Я связал тебе руки

Маленькие кисти как у ребенка

Такие легко могут выскользнуть из веревок

Я затянул потуже

На ноги я надел кандалы, чтоб ты могла ходить, но не слишком быстро

Я сразу знал, что ты не из тех девушек,

Что отдаются со слезами, не делая попытки

Настоять на своем

У нас будет много времени, говорил я тебе

Мы лучше узнаем друг друга

Я покажу тебе то, что ты и не думала увидеть

Твое тело раскроет свои тайны

И ты поймешь, что зря беспокоилась

О том, сколько ты весишь

Не такая уж ты тяжелая, я легко могу носить тебя на руках

Я расскажу тебе о том, как я жил эти годы

Пока тебя не было рядом

Я расскажу тебе о мире, где родился и вырос

Я поведу тебя в его запретные рощи

Где содранная кожа висит на ветвях

Словно выцветшие листья

Где маленький мальчик не спит

Прислушиваясь, как нарастает трепет и дрожь

Словно кто-то подбирает музыку,

Чтоб камертон отозвался.

Ты сидела на крыльце,

Выцветшие листья лежали у твоих ног

Губы твои были плотно сжаты

Белый треугольник внизу живота

Разрезанные надвое тонкой ниточкой волос

Светился в вечерних сумерках

Был тихий осенний вечер

В прохладном воздухе

Хорошо разносились звуки

Где-то вдалеке залаяла собака

Загудел поезд

Ты открыла глаза.

У тебя были карие глаза с янтарными прожилками