Шкурка. Другой путь

Стою, прислонясь к дверному косяку попой (хмм... почти по Постернаку), пытаюсь сосредоточиться на сцене - ни хрена не получается. Мысль всё время соскальзывает в сегодняшнее утро. По старой уже доброй традиции, под внимательными взглядами девчонок, СонЁн перед завтраком вручила мне планшет с очередной бякой на меня. С хорошей такой бякой. Какая-то сволочь (это я ещё сдерживаюсь) развесила в интернете везде, где только можно, видео, где я лихо распеваю 'Мурку' ничтоже сумнящеся заменив Мурку на ЮЧжин. Лучше бы уж посомневался немножко. Может тогда до глупости дело не дошло. Этот СанУ... Дилетант! Просил же его проследить, чтобы не было никаких записей! Раззява! И, самое главное, непонятно, почему видео появилось только сейчас? Почему его не запустили в сеть тогда же? Нет, понятно, конечно, раз оно появилось, значит, для него пришло время. Но, чёрт возьми, что происходит?

Что касается самого видео, то спел я очень даже неплохо. А ведь это была импровизация! Послушал с удовольствием несколько раз. И народу предъявить не стыдно. Вот только перевод с русского на корейский мне резко не понравился. Не так уж я сильно и поливал грязью ЮЧжин. Сразу понятно, перевод - происки моих скрытых врагов. Уж не знаю с какой целью видео обнародовали, но проблем я обрёл кучу.

Засветил-таки свой русский. С одной стороны, ну знаю я ещё один язык и что такого? А с другой, когда я его выучить успел? Опять по самоучителю? За неполных полгода? В перерывах между изучением французского, итальянского, немецкого, французского и английского? Чего-то даже мне в это совершенно не вериться. Чего уж говорить о других. Сразу мысль напрашивается, что без чертовщины здесь не обошлось. И отмазка, что ЮнМи - полиглот и вообще гений, и для неё новый язык выучить всё равно, что обычному человека стишок, если и прокатит, то с очень большой натяжкой. И то, что я скрывал, что свободно владею русским, тоже вопросов добавит: зачем? По какой причине? Чего-то опасались? А, может, кого-то? А что вы ещё скрываете?.. Это только те вопросы, которые мне в голову пришли. А у репортёров голова по-другому устроена. Они на ровном месте могут сотню вопросов задать и ещё сотню на твои невразумительные ответы. Эти ребята, опять караулят меня во всех стратегических точках. Такое ощущение, что будь их воля, они бы меня спеленали и пытали, до тех пор, пока я не признался бы во всех смертных грехах. Спасибо охране. Знают парни свою работу.

За ЮЧжин, кстати, тоже эти падальщики охоту устроили. Мы сегодня одновременно к съёмочному павильону подъехали. Я-то с охраной, а она нет. Досталось девчонке. И всё из-за меня. Да, нехорошо как-то получилось. За всё время совместной работы мы не то чтобы подружились, как взахлёб утверждают все вокруг, нет, но ледок точно подтаял. Не на чём корыстном я её не поймал. Всегда открыта, всегда позитивно настроена, всегда готова помочь хоть по мелочи, хоть по крупному. В общем, запутала она меня. Уже и мысли крамольные появляются: а вдруг ЮЧжин и вправду изменилась? Всё-таки пять минут за кромкой - это кое-что да значит. Но довериться ей на все сто процентов я не спешу. Хотя во вне транслирую обратное: да, ЮЧжин, мы с тобой стали подругами. Лучшими подругами. С доверием пока потерплю. Тем более что в конце съёмок она мне несчастный случай напророчила. Правда, не по её вине... Но напророчила ведь. Так что, не расслабляюсь и держу её рядом. Так за ней присматривать проще.

А песня эта дурацкая... Может, и хорошо, что она появилась. Так сказать, своеобразный тест на искренность хорошего отношения ко мне 'лучшей подруги'. Даже интересно, чем всё это закончится. Пока дуемся друг на друга. Утром не созвонились. Когда переодевались в трейлере, пока через гримёров проходили, ни слова друг другу не сказали. Правильно режиссёр себе под нос буркнул, по поводу нашей предстоящей игры. Ох, и наиграем сейчас... О! Прошла команда 'Съёмка'. Всё. Считаю до десяти и захожу.

Время действия: то же.

Место действия: там же.

Скастовав заклинание из двух слов: 'Внимание! Съёмка!',- режиссёр Юн откидывается на спинку кресла, готовый наблюдать за процессом, который он запустил. Первым делом режиссёр оценил картинку на своём мониторе. Все вещи и предметы, попавшие в кадр, взаимно уравновешивали друг друга, подспудно вызывая чувство эстетического наслаждения. Лишь ЮЧжин, неподвижно лежащая на кровати, вносила в идиллию тревожную нотку. Поза и выражение лица актрисы вызывала ассоциации с умирающим лебедем. Режиссёр Юн довольно хмыкает - то, что надо!

Открывается дверь, и в комнату перетекает ЮнМи напоминающая нашкодившую кошку, твёрдую в грехе, но жаждущую прощения. Вновь довольный режиссёрский хмык: и здесь - то, что надо.

Оказавшись в комнате, ЮнМи спохватывается и деликатно стучит в дверь, но уже с этой стороны. ЮЧжин не реагирует, продолжая умирать.

- Онни,- завёт ЮнМи дрогнувшим голосом.

Никакой реакции.

- Онни, ты спишь?

Не дождавшись ответа, ЮнМи проходит в комнату, осторожно садится на кровать и тяжело вздохнув, произносит: