Шкурный интерес

– Ничего. Вы меня даже заинтриговали! Не каждый день меня вызывают из учительской частные детективы и задают странные вопросы. Какой-то просвет в череде серых будней.

Мы со Степановым засмеялись.

– До свидания!

– До свидания! – кивнула она.

– Наверное, эта девушка чудовищно одинока, – сказала я Дмитрию Анатольевичу, когда мы покинули территорию школы. – Мне даже стало грустно.

– И отчего это люди бывают одинокими? – задумчиво произнес Степанов. – Наверное, такая у них судьба…

* * *

– Самое удивительное то, что Железная живет далеко от Кубинки, – говорил Дмитрий Анатольевич, вертя в руках раскрытую записную книжку. – Это на Восьмом Километре, рядом со станцией метро. Кстати, а вы не желаете прокатиться в метро? На такси, конечно, быстрее и удобнее, но, может, так вам будет интереснее.

– С удовольствием!

Мы вошли в метрополитен на станции «Низами».

– Так звали великого азербайджанского поэта, – сообщил Степанов.

У входа мою сумочку проверили полицейские. Опуская в контролирующий аппарат один из четырех круглых красных жетончиков, которые мы за минуту до этого приобрели в кассе, Степанов признался:

– Как-то в детстве этот аппарат меня крепко прищемил – я поторопился и не дал ему среагировать на пятачок. С тех пор не могу проходить через подобные конструкции спокойно.

По эскалатору мы спустились в зал, украшенный разноцветными мозаичными фресками, изображавшими различные сказочные сценки.

– А вот это – иллюстрации к поэмам Низами, – кивком головы указал на мозаики Степанов.

Мы вышли на перрон. Внизу, где пролегали рельсы, деловито сновали крысы.

– А сумки всегда проверяют? – спросила я.

– Да. Тут ведь еще теракт был. Говорят, некоторые погибли, пытаясь спастись. Падали на рельсы в туннеле и сгорали, сраженные напряжением в две тысячи вольт. Мой знакомый тренер по плаванию рассказывал, как чудом избежал страшной участи. Он повздорил с кассиршей, продающей жетончики. Эти кассирши любят обсчитывать людей на сдачу. Обязаны вернуть сумму, которой должно хватить еще на один жетончик, а вместо этого дают, скажем, на пятьдесят манат меньше. И еще возмущаются, что человек закатил скандал из-за копеек. Просто посылает подальше с той суммой денег, которую она вам вручила и на которую вы законно собираетесь приобрести жетон. Свое они не упускают. Вот мой знакомый с такой врединой пререкался и опоздал на тот роковой поезд.

Тем временем подошел поезд, и мы с Дмитрием Анатольевичем поспешили к открывшимся дверям. Вагон был набит битком.

На следующей станции в вагон влезла еще куча народу, и началась настоящая давка. В воздухе резко запахло потом. Отовсюду доносились странные слова «бас-абас».

– Что такое бас-абас? – спросила я.

– Давка, – ответил Степанов.

– Прекратите до меня домогаться! – закричала полная женщина мужчине с орлиным носом, которого толпа прижала к ее спине.

– Бакинский метрополитен – самый эротичный метрополитен в мире, – сострил молодой человек в очках, вокруг засмеялись.

Я подумала, что то же самое можно сказать относительно тарасовских трамваев и троллейбусов и вообще по поводу любого общественного транспорта в любом городе бывшего Советского Союза.

– Лучше бы мы поехали на такси, – заметила я.

– На обратном пути так и сделаем. Кстати, вы еще не знаете, что творится на некоторых станциях при выходе, – сказал Дмитрий Анатольевич. – Возьмем ту же «Низами». Со всех сторон тебя окружают люди, и движение к эскалатору очень медленное. А еще в этой толпе могут попасться извращенцы, пользующиеся моментом, лапающие своими пальцами интересные места у девушек, а иногда и не только у девушек. Я, когда еще был студентом, чтобы избежать этой давки и связанной с ней потери времени, влезал в ту дверь, которая на нужной мне станции будет ближе других к выходу. А когда поезд прибывал куда следует и двери открывались, бежал к эскалатору со всех ног.

Через пятнадцать минут наше путешествие было окончено. А если верить Дмитрию Анатольевичу, мы пересекли весь этот большой город, один из крупнейших на территории бывшего Советского Союза.

Восьмой Километр оказался менее экзотическим районом Баку, нежели Кубинка. Люди здесь жили в обычных хрущевках. Мы без труда отыскали нужную нам квартиру и позвонили в дверь.

Ирина Железная оказалась женщиной с испитым лицом, на которое безвкусно были наложены «тонны» косметики. В свое время она, несомненно, вскружила голову многим бакинским парням.

– Что надо? – вяло отозвалась она, не снимая с двери цепочки и дыша на нас ядреным перегаром.

– Мы частные детективы, – сказала я. – Страстно желаем с вами побеседовать.

– А я нет!

Железная уже хотела захлопнуть дверь, но Дмитрий Анатольевич ее остановил:

– Погодите минутку!

Степанов вынул из кошелька волшебную бумажку, которую простые люди в Баку называли легко запоминающимся словом «ширван».

Железная схватила деньги и впустила нас в квартиру. На столе, в комнате, в которую она нас провела, стояли граненый стакан и бутылка дешевой водки. Ирина налила водки в стакан и опорожнила его, не закусывая. Потом она прикурила папироску.

– Так что надо?