Шлак

— Комара проглотил, — попытался отшутиться.

Гук смотрел не мигая.

— Респиратор снимал?

— Нет.

— Нет?

— Правда не снимал. Это всё из-за рёбер. Болит жутко. И пульсируют. Достало уже. Мне отдых нужен, пару дней. Подождать, пока рёбра срастутся. Ровшан обещал…

— Про Ровшана забудь… Ты проверял его? — Гук завис надо мной. Лицо стало злым, как будто я украл что-то.

— Кого?

— Респиратор! Где он?

Я протянул маску. Гук осмотрел её, проверил на свет и вдруг ткнул пальцем, пронзая насквозь.

Глава 7

Остаток пути ехали молча. Гук ничего не сказал, но и без слов было понятно, что я надышался пыльцой.

Как быстро всё началось, и как быстро закончилось. Данара, я подвёл тебя, прости. Кира, солнышко… Я уничтожил себя сам, а заодно и семью. Надо было сидеть на шконке тихо, а не ползать по Загону. Шлак! Глупый, тупой!

Я посмотрел на проплывающие в дверном проёме бараки. Выпрыгнуть? Скорость небольшая, охрана следом не полезет, побоятся. Забьюсь в подвал, не сожрут пёсотвари, сам стану тварью. Рожа в гнойниках, длинный язык. Буду гонять сборщиков крапивницы. Кто-нибудь пристрелит, выкачают кровь. Шикарная перспектива.

На подъезде к крепости поезд застопорился. Состав медленно въехал под своды тоннеля. Прыгать поздно. Да и какая разница, где подыхать.

На платформе стоял Сурок. Когда мы вышли из вагона, он спросил:

— Все целы?

Я покосился на Гука. Долговязый может сдать меня и поднять статус. Я не обижусь, конец всё равно один, а он хоть немного приподнимется. Коричневая майка не вот какой большой плюс, но с чего-то начинать надо.

— Все, — ответил весёлый. — Подстрелили одного язычника, взяли семнадцать карат.

Он встряхнул колбой с нанограндами.

— Нормально, — Сурок махнул рукой. — Отправляй в Контору. А шлак по блокам.

На планшет пришло сообщение.

Поступило: 24 стата.

На счету: 0.

Долг: 26 статов.

Доступный кредит: 24 стата.

Внимание! У вас осталось пять дней, чтобы погасить долг.

Ага, скоро погашу. Кровью.

Гук ушёл вперёд. После проходной я догнал его, пошёл рядом. Когда мы свернули к жилым блокам, он повернулся ко мне.

— Я не смогу тебе помочь. Тебе никто не поможет. Даже наногранды.

— Я не прошу помощи… Странно ощущать себя живым покойником. Каково это — быть мутантом?

— Не был, не знаю.

— А сам процесс трансформации видел?

— В чате иногда ролики выкладывают, но Контора их быстро удаляет. Неприятное зрелище и мучительное. По времени длится от двух до трёх недель, кто в итоге получится: лизун, язычник — предсказать невозможно. На каком этапе меняется сознание и вообще меняется ли, тоже не понятно. На ферме есть научный отдел, они бьются над этими загадками, но как далеко зашли, неизвестно. Отчётов никто не выкладывает, — он сардонически усмехнулся. — А мутанты сами ничего не говорят.

— А может я простыл? Поэтому озноб.

— Может и простыл, — согласился Гук, хотя уверенности в голосе не было. — Два-три дня. Если кожа начнёт менять цвет, значит, не простыл.

Больше он ничего не стал говорить и прибавил шаг. Я отстал. Доплёлся кое-как до блока, упал на шконку и закрыл глаза. Обманывать себя тем, что и в самом деле простыл, смысла не было. Да и где тут простынешь? Температура комнатная, не холодно, не жарко. На улице лето. Хорошо бы приснилась Данара…

Жёсткая ладонь накрыла рот. Кто-то сел на ноги, руки придавили к нарам. В глаза ударил яркий свет фонарика. Я замычал, дёрнулся, но держали крепко. Обшарили карманы, вынули планшет. Незнакомый голос произнёс:

— Он. Забираем.

Двое подняли меня, усадили на шконку. Запястья сдавили наручники. Третий предупредил:

— Будешь орать, пришибу.

Голос всё тот же. Я кивнул: не буду орать. Да и что толку? В блоке разного рода воплей круглосуточно — не переслушаешь. На них никто внимания не обращает.

— Двигай.

— Куда?

— Прямо по проходу.

Фонарик погас, я увидел мужчину в камуфляже, из-под которого выглядывал краешек зелёной майки. Голова выбрита до блеска, тонкие седые усики.

— Никуда он не пойдёт.

Бритый повернулся на голос. К нам подходили люди, в руках бейсбольные биты. Впереди коренастый мужик, похожий на борца. Смятые в лепёшку нос, уши. Он щерился и по-бычьи нагибал голову.

Бритый развернулся к нему всем телом.

— Нюхача перебрал, Ковролин? Или не узнал меня?

Так вот он каков: Ковролин, местный глагол, любитель мальчиков, вечный недруг Костыля, от которого я схлопотал за излишнюю самоуверенность. Он единственный был без биты, но пальцы держал сложенными лодочкой. Не удивлюсь, если там вдруг обнаружится что-то вроде заточки.

— Узнал. И что?

Смелый, однако. Ни грамма не пасует перед зелёной майкой.

— Тогда должен понимать, что я не на танцы пришёл. Ты видимо забыл, я — фермер, а это — мой донор.

Он похлопал меня по плечу.

Вот в чём дело. Этот человек пришёл забрать меня на ферму. Гук всё-таки доложил в Контору. Правильно. Я всё равно конченый. Глупо отказываться от возможности повысить статус.