Шлак 5.0

Мёрзлый интуитивно поднёс руку к лицу и провёл пальцами по шраму и пустой глазнице. Ну понятно, значит, он получил своё увечье стараниями Гука. А крёстный мой закусил губу. Я чё, угадал насчёт бабы?

Ни тот, ни другой не ответили, и я продолжил словесную атаку.

— Вы же в курсе, что нам Тавроди уготовил? Кстати, тоже ваш приятель. И если мы будем бычиться друг на друга, живыми из шоу не выйдем.

— А с чего ты взял, что нас из него выпустят? — лениво произнёс Гук. — Наивный.

— Шоу для того и существует, чтобы умирать, — кивнул Мёрзлый.

Хоть в чём-то они солидарны.

— Но это не значит, что мы должны сдаться ещё до его начала, — не унимался я. — Давайте тогда сразу удавимся. Свяжем шнурки, сделаем петлю — и по очереди к Великому Невидимому. Вот он уссытся от смеха, когда нас на Вершине увидит.

Мне хотелось завести их, разозлить, заставить двигаться, но возникало впечатление, что они реально собрались умирать.

Мёрзлый глотнул воды из кастрюльки.

— Сначала надо глянуть на сценарий, — он вытер губы, — а потом уже решим, что делать. А то получится ерунда. Идёшь, идёшь, а конца и края дороге не видно.

Меня током прошибло.

— Как ты сказал⁈

— На сценарий, говорю, посмотреть, надо.

— Нет, потом! Идёшь, идёшь… Это как?

Он пожал плечами.

— Да загадка детская. Про Землю. Она же круглая, и сколько не иди, никогда не закончится. В переносном смысле означает: чтобы увидеть конечный пункт, надо понять, куда ведёт дорога. Вот и нам надо сначала узреть сценарий, а потом…

Точно! Это же загадка! Как до меня сразу не дошло? Дряхлый подсказывал: Кира на Земле. На Земле!

Я вскочил и начал ходить по каземату от стены к стене. Нужно вернуться. Вот мой сценарий, вот моя дорога. Я должен попасть на Землю. Кира там! Там! Матерь божья…

— Чего забегал, Дон? — спросил Гук.

— Я знаю, где моя дочь. Я знаю, где Кира! Она на Земле, понимаете? На Земле! Она одна… она… Вряд ли её вернули моим родителям. Конечно же нет, не дураки они в самом деле. Не придут и не скажут, здрасти, вашего сына с женой мы отправили к чёрту на рога, а вот ваша внучка, получите назад. Мне нужно… мне нужно…

Я остановился, сжал руками лицо.

— Тебе нужно успокоиться, — веско вставил Мёрзлый.

— Как вообще можно вернуться на Землю? — не слушая его, спросил я. — Понятно, что через станок. Но как? Как он включается?

— Его включает оператор, специально обученный человек. Таких в Загоне четверо: двое здесь, двое на Передовой базе. Операторская расположена позади станка, но просто нажать кнопку и сказать: в добрый путь — не получится, там целая система вводов и паролей. У тебя есть оператор?

Разумеется, у меня никого не было, да и попасть к станку не реально. Но у меня есть телефонный звонок другу, то бишь Тавроди. Он же говорил, что я могу связаться с ним. Предложить ему сотрудничество в обмен на дочь? Ерунда. Если бы он хотел вернуть Киру, то сделал бы это ещё во время нашей встречи. Моя Кира для него залог моего послушания. Он не вернёт её мне. Не вернёт! Он и держит её там, чтоб я был под контролем.

Я глубоко вдохнул, выдохнул, снова вдохнул. Сосчитал до десяти, потом назад до одного. Сердце перестало стучать, дыхание выровнялось, и я уже спокойно без эмоций сказал:

— Вы правы, нужно посмотреть, что за сценарий приготовил Мозгоклюй, а потом решим, что делать.

Глава 4

Утром в каземат ворвались охранники во главе с Фомичёвым. Тот сразу заорал:

— Встать! На выход!

Мы лежали на матрасах, едва-едва проснулись, до этого полночи болтали. Гук и Мёрзлый вспоминали прошлое. Совместное заключение сблизило их. До прошлых отношений им было ещё далеко, если эти отношения вообще когда-либо восстановятся, но какое-то потепление наступило. В разговоре мелькнуло имя: Сотка. Я мгновенно увидел перед глазами поваленное дерево и примотанный к нему проволокой скелет женщины. Какое отношение она имеет к этим двоим? Гук упомянул её с неподдельным теплом, Мёрзлый вздохнул, свет в глазах стал тоскливым. И я уже в который раз вспомнил рассказ, услышанный на принудиловке о двух друзьях и девушке. Те двое… и этот шрам на лице Мёрзлого… Спросить на прямую не решился, но все эти моменты так идеально накладывались друг на друга, что сомнений не вызывало…

— Встать! На выход!

Поднимались мы не спеша. Фомичёв продолжал орать, охранники клацали зубами, но никто не посмел пнуть нас или ударить. Мёрзлый взял кастрюльку с водой, полил Гуку на руки. Тот умылся и в свою очередь полил Мёрзлому. Ни один из них при этом не произнёс ни слова, а Фомичёв наливался краской и плевался матом в мою сторону.

— Шлак! На выход! Чё стоишь?

Мне хотелось ответить физически, душа требовала выхода эмоций, но Гук покачал головой: не надо — и я стерпел.

На улице светило солнце, щебетали воробьи. Возле блокпоста техники заканчивали устанавливать съёмочное оборудование и большой видеоэкран, рядом с операторским фургоном пили кофе девчонки. Справа у ворот, возле блокпоста и в гнезде на КПП торчали вараны. На троллейбусной парковке стояла знакомая зенитка. Увидев её, Мёрзлый усмехнулся.