Шлейф сандала

Свадебное платье мне шила портниха Клавдия Прокопьевна Паучкова. Мы с Минодорой долго сидели над журналами мод, но я никак не могла определиться с выбором фасона. Мне не хотелось чего-то вычурного, но и побыть настоящей невестой я мечтала с детства.

Когда я объяснила портнихе, чего именно желаю, она сразу же поддержала меня, похвалив за хороший вкус. В моем свадебном платье должен быть высокий корсет, обшитый, как и рукава, широким кружевом. Высокий – значит, без декольте и с длинными рукавами, что казалось мне очень уместным в холодную погоду. Для свадебного наряда я выбрала белый королевский атлас, переливающийся матовым благородным блеском. Он нежно касался кожи и мягко струился вниз, окутывая мои бедра, словно цветок белоснежной лилии. Я не хотела чересчур пышную юбку, считая, что аккуратная выглядит намного элегантнее.

Фату мне подарил Павел Васильевич, и я сразу же влюбилась в нее. Она была из брюссельского кружева ручной работы. Нежная, практически невесомая, настоящее произведение искусства!

А дети ждали Рождества, втайне мечтая, чтобы сбылись их самые заветные желания. Им можно было только позавидовать, ведь подарки для них готовили все, включая графа.

Ранним субботним утром Прошка вбежал в дом и звонким голосом крикнул:

- Елочный базар открылся!

Машутка моментально оживилась, взглянула на меня умоляющим взглядом.

- Мамуся, можно на елочки посмотреть?

Отпускать детей одних я не хотела, поэтому мы решили пойти туда, вечером всей семьей. Для домочадцев это было настоящим развлечением и когда мы оказались на главной улице, я поняла почему. В витринах кондитерских уже стояли елки, украшенные яблоками и грушами, сахарными и шоколадными фигурками! Покрытыми сусальным золотом грецкими орехами и безумно дорогими мандаринами!

Горожане тоже украшали свои дома. Они наливали в блюдца конопляное масло, добавляли скипидар и расставляли на ровной поверхности там, где не было сильного ветра. А еще я обратила внимание, что некоторые из них связывали шнуром разноцветные бутылки и развешивали на оградах и фасадах домов.

- Зачем они это делают? – спросила я у Никиты Мартыновича, и тот удивленно посмотрел на меня.

- Да разве ты в первый раз такое видишь? – я кивнула и он объяснил: - Их зажигают с помощью специального шнура. Красиво, да мороки много. Каждое утро слугам приходится очищать бутылки от нагара, и заново заправляли их смесью!

Так вот ты, какая прародительница гирлянд!

Под пушистым снегом, медленно кружащимся под фонарями, мы дошли до елочного базара и будто оказались в настоящем лесу! Елок было так много, что рябило в глазах. Рядом с ними топтались продавцы – угрюмые мужики в тулупах с белыми от инея усами. Горели костры, прохаживался праздный народ и остро пахло свежей хвоей.

- И сколько за дерево просишь, голубчик? – дядюшка подошел к одному из продавцов. – Вот за это, самое пушистое?

- Три рубля, - ответил тот и сплюнул в снег. – Ель хорошая. Со всех боков красивая! Ровнёхонькая!

- Загнул ты, однако! – зацокал языком Тимофей Яковлевич. – Три рубля!

- Не хочешь, не бери! – обиделся тот. – Проходь мимо!

Я хотела было сказать ему, что сама расплачусь, но дядюшка удивил меня. Он достал из кармана деньги и протянул их мужику.

- Да как это не бери?! У меня детей полон дом! Вот еще двадцать копеек, пущай мальцы твои ее к самому дому принесут!

- Другое дело! А ну, Мишка, Гришка, за дело! – радостно приказал своим сыновьям мужик. – И чтоб ни одна веточка не помялась!

Машутка повизгивала от радости, бегая вокруг меня, а Прошка умчался показывать мальчишкам дорогу к нашему дому.

- Елку ведь еще и украсить надобно! – проворчала Прасковья, поглядывая на Танечку, лежащую в коляске. Ее нам подарил князь, как только установился снежный покров. Она была на полозьях. – На одни игрушки рублёв двадцать выкинуть? Дорого это!

- Орехами да яблоками украсим! – весело ответила ей Евдокия, подмигивая дядюшке. – Чево скажешь, Яковлевич?

- Как скажешь, ясочка моя, - ответил тот и мы с Акулинкой перекинулись быстрыми взглядами. О, как! Между ними что-то есть? Ну, дядюшка… Ну, жених!

Глава 121

Глава 121

Ель установили в гостиной, и она моментально наполнила комнату терпким ароматом смолы. Запах детства, от которого на душе становилось светло и радостно. Вскоре на ней появились румяные яблоки, пряники, сквозь которые мы продели крепкую нить, леденцы, усыпанные розовыми и белыми сахарными крупинками. В общем, все то, что я купила в кондитерской на обратном пути, пошло на украшение лесной красавицы.

Но этим дело не закончилось. Приехал Павел Васильевич и привез настоящие елочные игрушки. Он заказал их из Германии еще осенью. Это были разноцветные шары из тонкого стекла, фигурки животных, звезды и серебристые сосульки.

Дети пришли в восторг, увидев такую красоту. Машутка даже спрятала ручки за спину, боясь прикоснуться к хрупким игрушкам. Прохор же просто сел на пол и долго рассматривал их, подолгу не сводя глаз с каждой.