Шлейф сандала

- Неужто это и есть ваша родственница, Тимофей Яковлевич? – протянул он, не сводя с меня взгляда.

- Она и есть, ваша милость, - подтвердил дядюшка. – Волкова Елена Федоровна.

- Очень приятно! – барон вскочил с кресла и пошел на меня враскоряку. – Я так рад познакомиться с вами!

О нет, дружок, так не пойдет. Мне еще твоих ухаживаний не хватало!

Я протянула ему руку для поцелуя, внутренне содрогаясь при виде того как к ней тянутся толстые мокрые губы.

Барон облобызал мою конечность, выпрямился, и я выдохнула ему в лицо струю серого вонючего дыма.

- Я тоже очень рада, ваша милость. Что привело вас в мою парикмахерскую? – я старалась говорить намеренно хрипло, грубым голосом, что получалось вполне неплохо. Потому что от дядюшкиных папирос пробирало даже до тех органов, которые участвовали в деторождении.

- Это серьезный разговор… - Лапин скользнул прищуренными глазами по моей фигуре. – Давайте присядем.

Он помог мне устроиться в кресле, словно бы ненароком касаясь всех выпирающих мест. Старый развратник!

- Не примите за грубость, Елена Федоровна, но я просто сражен вашей красотой.

Да что ты! Я и так вижу! Вон, слюна как у бешеного пса катится… Сражен он…

- Вы смущаете меня, ваша милость… - я стрельнула в него глазками. – Беззащитную женщину в наше время обидеть может каждый…

- Ваш дядюшка сказал, что вы вдова… Соболезную вашей утрате. Да, в наше время очень уж тяжело женщине без мужа, да еще и с малым ребенком… - барон сделал печальное лицо. – Мне очень жаль. Но вы еще молоды, Елена Федоровна и можете найти себе достойную пару.

- Вы думаете? – я кокетливо повела плечиком. – Да разве кто захочет взять вдову?

- Вы не правы! Ох, как вы не правы, Елена Федоровна! – горячо возразил Лапин, неожиданно хватая меня за руку. – Такой женщине, как вы, только поманить стоит! Враз желающие примчатся!

- Совсем меня в краску вогнали! Я горю от смущения! – я снова выпустила ему в лицо клубы дыма, стараясь больше не затягиваться. – Так зачем вы пожаловали, ваша милость?

- Я? – растерялся барон. Он, видимо, уже позабыл, зачем явился сюда. – Ах… да… Я пришел, чтобы сделать вам деловое предложение. Ежели вы, Елена Федоровна, решите продать мне свои земли, то я не поскуплюсь! Еще и сверху дам! Вы сможете купить себе прелестный домик под Москвой и жить в свое удовольствие!

Ага как же… Бегу, волосы назад.

- Увы, ваша милость, но эти земли принадлежат не только мне, но еще некоторым родственникам со стороны дядюшки, - я мило улыбнулась ему. – Так что, продать их не получится.

- Как жаль… как жаль… - Лапин расстроено вздохнул, но тут же в его глазах появился затаенный огонек. Старый барон что-то задумал. И, похоже, я догадывалась, что именно. – Ну, на «нет и суда нет», как говорят в народе. Вы позволите угоститься?

Он кивнул на графин с наливкой.

Тимофей Яковлевич бросился было прислужить, но я остановила его:

- Идите, дядюшка. Я сама.

Тимофей Яковлевич удивленно взглянул на меня, но все же вышел. Зато барон воспрял духом. Его лицо залоснилось, на губах заиграла самодовольная улыбка. Он почувствовал, что ему дают зеленый свет.

Я же наблюдала за ним и размышляла. Отказать прямо, не особо церемонясь? И что? Можно нарваться на неприятности. Мужчины не любят такого. Пусть барон не граф и не князь, но вес имеет, тем более он богат. Лапин вполне способен испортить мне жизнь. Но если ко всему подойти с умом… Сделать так, чтобы он сам бежал отсюда «роняя тапки». Вот это – совершенно другое дело!

Покачивая «бампером», я обошла барона и налила из графина рубиновой наливки, после чего подала ему рюмку.

- Прошу вас, ваша милость.

- Благодарствую! – он выпил, а потом громко хлопнул в ладоши. – Эх, хорошо!

Я присела в свое кресло и снова запыхтела папиросой, надеясь, что это тоже отпугнет его. Хоть я и не затягивалась, но едкий дым, как стая бездомных котов, раздирал горло.

- Тяжело вам, Елена Федоровна? – Лапин всем своим видом пытался показать, что его заботит моя «нелегкая» жизнь. – Разрываетесь, небось, между парикмахерской и младенцем?

- Ой, тяжело… Григорий Алексеевич… Ой, как тяжело! – покачала я головой, горестно закатывая глаза. – У меня ведь не один младенец. Трое деток… Трое…

- Как трое? – лицо барона вытянулось. – Да откуда?

- Разве вы не знаете, откуда дети появляются? – я хрипло и громко захохотала. – Ох, уморили, ваша милость! Ей Богу!

- Тимофей Яковлевич будто бы сказал, что дочь у вас… - растерянно произнес Лапин. – Младенческого возраста…

- Здравствуйте, добрый дяденька! Вы пришли к нашей матушке свататься?

Барон испуганно обернулся, а я следом за ним. Боже мой… Хохот рвался из меня наружу, стоило только увидеть эту троицу!

Взъерошенный Прошка держал на руках Танечку в мокрых пеленках. Ее личико почему-то было грязным, а в тоненьких волосиках, торчащих из-под чепчика, запуталась куриная косточка. На удивление малышка не кричала, лишь хмуро наблюдала за происходящим, но это было обманчивое спокойствие. Машутка в рваном платье несколько секунд смотрела на нас большими оленьими глазами, а потом затянула: