Шляпа волшебника

Но Мамелюк знай себе мчался все вперед и вперед, все дальше и дальше в открытое море. Лодка неслась за ним, и вскоре берег узенькой полоской остался позади.

Как ты думаешь, сколько он в силах выдержать? — полюбопытствовал Хемуль.

— В самом худшем случае придется перерезать фалинь, — сказал Снифф. — А иначе мы рискуем жизнью!

— Никогда! — воскликнула фрёкен Снорк, тряхнув челкой. Но вот Мамелюк взмахнул в воздухе своим огромным хвостом, повернул и снова направился к берегу.

— Теперь он плывет помедленнее! — закричал с кормы Муми-тролль, который стоял на коленях и следил за кильватером. — Он начинает уставать!

Мамелюк устал, но и здорово разозлился. Он дергал трос и рыскал из стороны в сторону, так что лодку валило набок.

Жизни мореплавателей явно грозила опасность.

Иногда, желая обмануть их, Мамелюк почти останавливался а потом с такой силой порывался вперед, что встречный вал захлестывал форштевень. Тогда Снусмумрик вытаскивал свою губную гармошку и наигрывал охотничью песню, а остальные отстукивали ритм ногами, да так, что дно лодки дрожало. И вдруг!.. Мамелюк перевернулся всем своим громадным брюхом вверх.

Это было самое громадное брюхо на свете!

Какой-то миг они рассматривали его в полном безмолвии.

И тогда Снорк сказал:

— Поймал-таки я его.

— Да! — гордо подтвердила сестра.

Пока Мамелюка отбуксировывали к берегу, дождь усилился. Платье Хемуля промокло насквозь, а шляпа Снусмумрика совершенно потеряла всякую форму.

— Теперь в пещере, наверное, совсем мокро, — заметил Муми-тролль, который сидел на веслах и мерз. И немного погодя добавил: — Вдруг мама беспокоится!

— По-твоему, мы как бы можем пойти домой… — отозвался Снифф.

— Да, и показать всем рыбину, — подхватил Снорк.

— Идем домой, — решил Хемуль. — Когда происходит что-то необычное, это иногда бывает приятно. Ну, когда слушаешь всякие там страшные истории, и когда промокаешь до нитки, и сам из всего выпутываешься, и так далее в том же роде. Но в целом это не так уж уютно.

Подложив доски под Мамелюка, они общими силами потащили его по лесу. Разинутая пасть рыбины была так велика, что ветки деревьев застревали между ее зубов. А весила она столько, что им приходилось останавливаться и отдыхать на каждом повороте. Дождь лил все сильнее и сильнее. Когда же они пришли в Долину муми-троллей, завеса дождя скрыла за собой весь дом.

— Оставим его ненадолго здесь, — предложил Снифф.

— Никогда в жизни, — взволнованно ответил Муми-тролль.

И они продолжали свой путь через сад. Внезапно остановившись, Снорк сказал:

— Мы заблудились.

— Чепуха! — сказал Муми-тролль. — Тут дровяной сарай, а там, внизу, — мост.

— Да, но где же дом? — спросил Снорк.

Странно, очень странно. Дом муми-троллей исчез. Его не было вовсе, его просто не было. Они положили Мамелюка на золотистый песок перед крыльцом. Вернее сказать, крыльца тоже не было. Вместо него…

Но прежде следует объяснить, что случилось в Муми-далене, пока они охотились на Мамелюка.

Когда о маме Муми-тролля упоминалось в последний раз, она отправилась спать. Но еще до этого она машинально смяла хвощи и папоротники Хемуля в комок и уронила в шляпу Волшебника. Уж лучше бы ей никогда в жизни не заниматься домашней уборкой!

Потому что пока весь дом был погружен в глубокий послеобеденный сон, растения начали каким-то колдовским образом расти.

Медленно извиваясь, вылезли они из шляпы Волшебника и сползли на пол. Растения со всеми своими усиками и побегами вились по стенам, карабкались на гардины, портьеры и шнурки от вьюшек, выбираясь наружу сквозь щели, отдушины и замочные скважины. С невероятной, устрашающей быстротой распускались во влажном воздухе цветы и созревали плоды. Гигантские пучки листьев поднимались по ступенькам крыльца, вьющиеся растения вылезали меж ножками стола, оплетая их, потом вползали на стол или, как змеи, свисали с люстр.

Вся эта растительность заполнила дом тихим шорохом, порой раздавался едва слышный шелест или хлопок, когда вдруг распускался гигантский цветок или какой-нибудь плод падал на ковер. Но Муми-мама, думая, что это всего лишь шум дождя, лишь поворачивалась на другой бок и снова засыпала.

В соседней комнате сидел папа Муми-тролля и писал мемуары. С тех пор как он построил причал, не случалось ничего интересного, так что вместо последних событий папа принялся описывать свое детство. И так, между делом, растрогался, что чуть не плакал. Он был необычайным и одаренным ребенком, которого вечно не понимали. Он стал старше, и его точно так же не понимали, и это со всех точек зрения было просто ужасно. Муми-папа все писал и писал, думая о том, как все станут раскаиваться, когда прочитают его мемуары. Тут он снова обрадовался и сказал самому себе:

— Так им и надо!

В эту минуту на листок бумаги скатилась слива, оставившая большое синее пятно.

— Клянусь своим хвостом! — разразился Муми-папа… — Они уже вернулись домой!