Шлиссельбургские псалмы. Семь веков русской крепости

Понятно, что многие из существовавших кафедр — тюрьмы и лагеря стали к этому времени обычным местом пребывания православных архиереев! — были заняты, но, видимо, определенную роль в выборе Шлиссельбурга сыграла и его история.

Повторим, что мы не рискнем восстанавливать молитвенный ход размышлений епископа Мануила, но вполне можно предположить, что и символика «города-ключа», а также Шлиссельбургский чудотворный образ Казанской Божией Матери и мощи Александра Невского, которые были перевезены в Александро-Невскую лавру из Шлиссельбургской крепости, возникала в них.

Как бы то ни было, но просьба епископа Мануила оказалась услышанной.

11 ноября 1923 года Мануил подал свой «рапорт», а 14 ноября святейший патриарх начертал на нем резолюцию: «Согласно настоящего представления преосвященного епископа Мануила, открыть в г. Шлиссельбурге кафедру викарного епископа Петроградской епархии, назначить на эту кафедру архимандрита Григория (Лебедева) и поручить ему временно исполнять обязанности наместника Александро-Невской лавры, хиротонию и наречение его произвести в г. Москве»[200].

16 ноября (29 ноября) 1923 года будущий святой Григорий (Лебедев) был рукоположен в епископа Шлиссельбургского…

«Обычай установил, что призываемый на епископское служение при своем наречении произносит слово, — сказал тогда новопоставленный епископ. — Вы, Ваше Святейшество, изъявили желание, чтобы этот обычай был соблюден и при моем наречении, хотя обстановка его интимна, а у меня нет слов. И в моей мысли, и в моем настроении, и на моем языке одно слово — слово молчания, и одни звуки — звуки церковной песни глубочайшего молчания.

Пусть же молчит всякая плоть человеческая. Почему так? Святители Божии, я скажу вам, почему так: интимность обстановки позволяет мне сказать это (и только вам) мое слово.

Сейчас идет суд Божий. И в этот момент, если мы сделаем ставку на человека и человеческое, мы будем только несчастны. Разве события церковной жизни настоящего и недалекого прошлого не дают нам доказательство правильности этого? Разве перед вашими глазами не прошли десятки примеров, как рушились расчеты на человеческое? Ведь вы видели, как банкротились ставки на многолетнюю мудрость, на ученость, даже на духовность, воспринимаемую по-человечески. Если бы мы свое упование не направили на человеческое, то настоящие лукавые дни, разметав человеческое, не потрясли бы до основания самих упований наших. Вы знаете, что мирское мудрствование и теперь терпит банкротство, носители его подходят к безверию, и не слышится ли нам голос: да что же такое наша Церковь и где она? Нет! Ставка на человеческое — и, простите, я скажу резкое мирское слово, — бита.

После того, что я буду говорить о себе? Что я готовился к предстоящему служению рождением, образованием, воспитанием и настроением? Да какая же ценность всего этого?

Никакой.

По человеческой ставке коротко скажу о себе. Готов ли я? Достоин ли? Не готов. Не достоин.

Но идет суд Божий, отметая человеческое, дается Божие»…

Откровение Святого Иоанна Богослова называет епископа — «Ангелом церкви».

Но Ангел — это вестник.

Епископ принимает звучащую из глубины веков Весть о Церкви и несет ее своей пастве…

С необыкновенной ясностью это было явлено при поставлении Григория (Лебедева) во епископы Шлиссельбургские.

«Вот моя вера! — звучал в тишине московской церкви его голос. — При ней я — ничтожная щепка, вздымаемая Промыслом на гребень волны. И задача моя одна: неизменно пребывать в русле Божественнаго Промысла, отдаваться Богу безраздельно, всем существом, без рассуждения. Без оглядки назад, с верою в неотвратимость предназначенного, я иду. Я иду, покорный Промыслу, и пусть совершится таинство Божие в нелицеприятном суде Его. В мысли моей, в настроении моем и на языке моем одно слово — слово молчания.

Пусть молчит всякая плоть человеческая.

Потому что идет Царь царствующих…

И молитва моя одна: ей, гряди, Господи Иисусе, гряди благодатию Духа Святаго Твоего, чтобы в моей немощи и через нее совершились судьбы Твои!»

Слезы наворачивались на глаза у прихожан, слушавших эту речь епископа Шлиссельбургского. Такое ощущение возникало, что не просто в епископы поставлял Григория Святейший патриарх Тихон, а сразу в священномученики…

Взволнован был и сам патриарх Тихон.

— Посылаю вам жемчужину… — сказал он.

5

На удивление проста и бесхитростна жизнь священномученика Григория (Лебедева).

Родился Александр — его мирское имя! — 12 ноября 1878 года в Коломне в семье священника, протоиерея Успенского женского монастыря Алексея Михайловича Лебедева. Все братья его получили духовное образование и стали священниками: Виктор — в Никольской церкви в Хамовниках, Николай — в кладбищенском храме в Коломне, Сергей — в церкви на Грузинской улице, Константин — митрофорным протоиереем Никольского храма на Трубной площади, а сестры Вера и Елена, как и заведено в поповских семьях, вышли замуж за священников.