Шлиссельбургские псалмы. Семь веков русской крепости

Комиссия работала на основании выпущенного Екатериной II «Наказа», который она называла «фундаментом законодательного здания империи», и в состав комиссии входили представители городов, государственных учреждений, дворянства, государственных крестьян и национальных меньшинств. Эта комиссия, хотя и не составила никакого нового Уложения, тем не менее стала школой для многих, кто принимал участие в ее работе, в том числе и для Николая Ивановича Новикова.

В 25 лет, пользуясь екатерининским указом, даровавшим дворянству освобождение от государственной службы, Новиков вышел в отставку и занялся литературно-издательской деятельностью.

Он издавал сатирические журналы «Трутень», «Пустомеля», «Живописец» и «Кошелек», которые пользовались поразительным успехом и с которыми («Живописец») сотрудничала сама императрица.

В 1772 году Новиков выпустил «Опыт исторического словаря о российских писателях», а в 1773 году при поддержке Екатерины II приступил к изданию «Древней Российской Вивлиофики».

Вступление Николая Ивановича Новикова в масонскую ложу произошло тоже благодаря политике Екатерины. Случилось это после первого раздела Польши.

«Опера, сочиненная вашим величеством, — сообщил тогда Екатерине II прусский король Фридрих II, — будет выполнена без малейшей остановки».

В результате Россия приобрела Витебскую и Могилевскую губернии, а еще — 100 000 евреев и двадцать — коллегиумы, резиденции, миссии — иезуитских организаций.

Начало масонской карьеры Новикова трудно назвать частью сочиненной Екатериной II оперы, но то, что совершилось оно под ее звучание, несомненно.

Перебравшись в Москву, Новиков развернул воистину титаническую деятельность. Взяв в аренду Московскую университетскую типографию, он начинает издание газеты «Московские ведомости», множества журналов и книг, а в 1784 году, сблизившись с розенкрейцерами («Братство златорозового креста»), создает «Типографическую компанию» — крупнейшее для своего времени издательское и торговое предприятие.

«Типографическая компания» приносила огромные доходы, однако в 1792 году, вскоре после указа Екатерины II о введении черты оседлости, ограничившей расселение лиц иудейского вероисповедания, в подмосковном имении Новикова был произведен обыск, в ходе которого нашли книги, напечатанные в тайной типографии.

Новиков был арестован и осужден на 15 лет заключения в Шлиссельбургской крепости.

Сидел масон Новиков в девятой камере «нумерной» казармы не один, а со своим крепостным человеком, который за человека не считался и который и в шлиссельбургской камере должен был прислуживать своему, ставшему государственным преступником, владельцу.

Не в пример староверам и шейхам сидельцем масон Новиков оказался «жиденьким». Хотя после смерти Екатерины II 9 ноября 1796 года его и освободили по приказу императора Павла — но вышел он на свободу больным и сломленным физически и морально.

В 1818 году Н. И. Новиков умер в своем подмосковном имении Авдотьино. Удалось ли выжить в крепостном аду его крепостному человеку — никаких известий нет.

6

А вот Федор Кречетов карьеры на службе не сделал.

Служил он писцом в канцелярии, копиистом в Юстиц-коллегии, писарем в штабе фельдмаршала Разумовского и, наконец, аудитором в Тобольском пехотном полку. Впрочем, военная карьера и не могла ему удаться, поскольку чувствовал Кречетов, что он «не только человека, но и животное убить не может». В 1775 году подпоручик вышел в отставку.

Но не достиг Федор Кречетов успехов и на статской службе. Здесь он усиленно занимался самообразованием, читал по ночам журналы, издаваемые Николаем Ивановичем Новиковым, и в результате пришел к мысли, что и сам может послужить просвещению соотечественников.

Конечно, тут пришлось поломать голову, но скоро отставного поручика осенило, что ликвидировать неграмотность можно с помощью организации широкой сети училищ, а искоренить беззакония и лихоимства помогут юридические знания. Еще, конечно, и воспитание — для этого и задумывалось «Всенародное, вольное, к благоденствованию всех общество»! — следовало вести в масонском духе, чтобы смягчить грубые нравы народа.

Новоявленного «просветителя» не посадили сразу только потому, что его «нелепые писания» немало потешали окружение императрицы. Действительно, таких защитников масонства, таких борцов за «конституцию» там еще не видывали.

Понимая, что плоды его мудрых раздумий не достигают цели, Федор Кречетов решил в 1787 году издать все «юридические и собственные свои деяния» и выпустил первый номер журнала «Не все и не ничего».

Первый номер оказался и последним.

Название журнала заинтересовало петербургского обер-полицмейстера, и в результате сочинения новоявленного защитника масонства и конституции попали к санкт-петербургскому митрополиту Гавриилу, который ничего смешного в них не нашел, а обещание отставного поручика издать «открытого масонства святую истину» прямо назвал вредным.

Федору Кречетову было объявлено, чтобы он «в не заслуживающих одобрения сочинениях не упражнялся и оных печатать самовольно не отваживался».