Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

Регина заставила его залезть под душ, но уверенности в том, что он хорошенько отмоется, у нее не было. Тогда она вошла в ванную, несмотря на протестующие вопли Коти, и стала сама тереть его мыльной губкой.

И тут с ней стало твориться нечто необъяснимое. От прикосновения к телу Коти у Регины вдруг потемнело в глазах. Сама не понимая, что происходит, она припала губами к его худенькому плечу.

За первым поцелуем последовал другой, третий…

Котя сначала дернулся, а потом ошеломленно замер. Губы Регины скользили все ниже и ниже, пока не добрались до впадины под животом, покрытой жесткими волосками. Еще мгновение — и она ощутила у себя во рту твердеющий мальчишеский член. Регина окончательно потеряла голову.

У нее и в мыслях не было делать ЭТО. Она и не умела. Но тем не менее все случилось как у взрослых. По телу Коти пробежала дрожь, и он шумно выдохнул.

Вот тут Регину словно огнем обожгло. Она со страхом перевела взгляд на брата. Тот стоял с закрытыми глазами.

— Котенька, извини… — прошептала Регина. — Я не знала, что… Я не хотела… Тебе больно, да?…

— Уйди, дура!.. — ответил брат сквозь стиснутые зубы. — Ну уйди же ты!..

Регина опрометью выскочила за дверь. Лицо ее пылало, руки тряслись. Она готова была умереть на месте. Ведь брат никогда не простит ей ЭТОГО!

Но Котя вышел из ванной с ледяным спокойствием.

— Ну чего тут у тебя? — спросил он небрежно. — Торт, что ли?

— Твой любимый. Шоколадный, — засуетилась она.

Больше за этот вечер они не обменялись ни словом. Регина сидела за столом опустив голову.

А Котя неотрывно глядел на нее. Однако его пустые, чуточку бараньи глаза ничего не выражали.

Со временем тот, мягко говоря, странный вечер стал забываться. Даже Регина успокоилась, дав себе страшную клятву, что подобное никогда не повторится.

Но Котя, как оказалось, ничего не забыл. И однажды, принимая душ, крикнул из-за двери:

— Регина! Тут мыло кончилось!

Она, словно по зову трубы, помчалась в ванную с куском мыла. Вошла — и окаменела. Котя стоял в ванне, откинув пластиковую занавесочку. Стоял, не стесняясь своей наготы. Стоял и ждал. Но не мыла. Недавно начатый кусок преспокойно лежал на полочке. Котя ждал продолжения, на что недвусмысленно намекала его уже привычно восставшая плоть.

— Зачем, Котенька? — испуганно попятилась Регина. — Не надо.

— Трудно тебе, что ли? — капризным тоном спросил Котя, и губы его скривились.

Она не смогла ему отказать. Постепенно это вошло в привычку. Котя требовал удовлетворения не так уж часто. Впрочем, после третьего раза происходящее уже перестало казаться обоим чем-то из ряда вон выходящим.

Но случались такие дни, когда Регина была близка к помешательству. То, что она делала по требованию Коти, с одной стороны, вызывало жгучий стыд, но с другой — казалось высшим проявлением ее безумной любви к брату. Она постоянно твердила себе, что на самом деле все не так уж страшно, поскольку они с Котей, скорее всего, не кровные брат и сестра.

Потом ее по ночам стали мучить эротические сны, в которых Котя вытворял с ней такое, о чем и при свете дня вспомнить было невозможно. Доведенная до исступления, она тайком купила себе в магазине «Интим» фаллоимитатор, с помощью которого лишила себя девственности, и с той поры пристрастилась к мастурбации.

Когда Коте стукнуло шестнадцать, ночной кошмар Регины стал явью. Брат заставил сестру отдаться ему по-настоящему. Побывав на самой вершине блаженства, Регина вообразила, что теперь всегда будет так. Однако Котя воспользовался ею как пробным, тренировочным объектом. За стенами дома разгуливали юные, куда более соблазнительные девчонки, и теперь уж он точно знал, как с ними управляться.

Каждый вечер Регина ждала от него сигнала, с собачьей преданностью заглядывая брату в глаза. Но Котя брезгливо отворачивался. Нелепая коротышка с арбузным задом больше не вызывала у него желания.

В следующий раз он переспал с ней только в день своего возвращения из армии. Регина не поняла, что брат просто натерпелся без женщин в казарме, и совсем сникла, когда он, напившись на следующий день, притащил домой какую-то накрашенную шлюху. За ней стали возникать и другие. Регина слышала за стеной их возню, вздохи и вскрики. Она до крови кусала губы, всерьез намереваясь вонзить разделочный нож в горло очередной смазливой твари. Но все-таки сдерживалась, поскольку это могло огорчить Котю.

Через несколько месяцев брат нашел себе какую-то работу и съехал с квартиры, не оставив Регине даже номера своего телефона. Сам же звонил раз в месяц, не чаще.

Именно тогда Регина соорудила в изголовье своей кровати своеобразный алтарь: большое сердце из красного шелка с пришпиленной в центре фотографией Коти.

Прошло месяцев пять, показавшихся Регине бесконечными, прежде чем Котя явился к ней, сам на себя непохожий. Он чмокнул изумленную сестру в щечку и остался ночевать. Едва Регина погасила свет, брат сам пришел к ней в постель. У него в этот раз не очень-то получилось, и Регина поняла, что Котя чем-то подавлен.

— Я деньги проиграл, — наконец признался он.

— Где?

— В казино.

— Боже мой! Много?