Шмель в паутине

– Через неделю? – уточнил Милан.

– Именно. Извините.

Подхватив сумку, Милан покинул прохладный холл через непрерывно крутящуюся дверь и в раздумье остановился поодаль, хмуро рассматривая счастливцев, догадавшихся забронировать номер заранее. На ближайшей бетонной стене он увидел множество обрывков, когда-то бывших рекламными плакатами, и направился к ним.

Как и предсказывал водитель флаера, среди этого рванья он вскоре обнаружил один почти целый листок. На нем была красочная голограмма необыкновенно солнечной комнаты, увешанной постерами, с обширной кроватью. Реклама выглядела так, словно была вырвана из журнала под названием «Интерьер».

Милан прочитал внизу адрес: «96-я авеню, 32, спросить Вику». В этот момент проворный человек со скребком подскочил к стене и принялся остервенело отдирать плакат со стены. «Спасибо, сэр, за помощь… Клеят тут всякие», – пробормотал он и столь же стремительно скрылся в служебной двери гостиницы. Кажется, этот тип специально караулил момент, когда неудачливый претендент на номер найдет целое объявление, чтобы моментально уничтожить рекламу. «Зачем они этим занимаются, если клиентов и так полно?» – удивился гость столицы.

– Машина, сударь? – раздалось сверху. Милан поднял голову, увидел в паре метров над собой желтый флаер с шашечками на днище и махнул рукой, призывая водителя снизиться.

– 96-я авеню, – бросил он, забравшись в салон. – 32.

– А, Вика… – Человек за штурвалом ухмыльнулся и стремительно обогнул здание КЦЭ, вырулив на оживленную трассу. Он направил флаер на восток, в сторону взошедшего солнца, которое тут же затопило кабину резким сиянием.

Справа, в провале улицы, на секунду открылась набережная и тут же пропала, закрытая пластобетонными громадами офисов. Через несколько минут сумасшедшего полета по скоростной трассе, не заставленной через каждый километр светофорами и почти свободной от рекламных цеппелинов, машина притормозила, снизилась и вплыла в узкий переулок, образованный двумя одинаковыми домами типично складского типа, без окон. Их крыши были сплошь заставлены такими древними и разбитыми флаерами, что было удивительно наблюдать, как некоторые из них взлетают и садятся. Владельцы обезьянами карабкались по пожарным лестницам вверх и вниз.

– Великие Клошары, – торжественно молвил водитель, обведя рукой вокруг себя. Потянув за штурвал, он втиснулся в узкий промежуток между лавкой и баррикадой из пустых коробок, чем вызвал гнев местных жителей. – Вылезайте скорее, мистер, пока машину не разграбили!

Со всех сторон к флаеру с гиканьем неслись подростки – все в простой и местами рваной одежде.

– Летают тут всякие! – завопил из окна лавки тучный человек в чалме. – Убирайся!

Расплатившись, Милан выбрался из машины, и водитель тотчас взмыл в небо, едва не зацепив бампером самого шустрого парнишку. Раздосадованные неудачей дети окружили Милана и стали хмуро его разглядывать, но хватать его за полы плаща остерегались. Он и не подозревал, что вблизи делового центра Валхаллы встретит такой откровенный сброд. Милан еще не знал, что люди здесь живут относительно приличные – по сравнению с обитателями старых доков. Там сквозь бетон пророс настоящий человеческий муравейник.

– Что вам нужно, сэр? – спросил владелец лавки. Избавившись от громоздкого такси рядом с прилавком, он стал вполне добродушным толстяком, пекущемся о процветании бизнеса и привлечении клиентов.

– Мне нужен дом 32. Я ищу Вику, которая сдает комнату.

– Пойдемте со мной, – обрадовалась худая и высокая, словно столб, но не казавшаяся костлявой девочка. – Все слышали? – обратилась она к приятелям. – Это к нам!

Ребятня недовольно загудела, но расступилась. В непрерывном гаме – вокруг кричали домохозяйки, хлопали окна, орали радио и телевизоры, перекликались прохожие и содержатели магазинчиков, – рассекая густые волны запахов пищи, несвежего белья и отбросов, девочка довела Милана до скрипучей двери. За ней открылась узкая, крутая лестницу с обломанными перилами из потрескавшегося пластика.

– Вы не смотрите, сударь, что у нас так плохо, – сообщила проводница. – Комната чистая, и мебель почти целая, мамаша ее сама по кускам собирала. Возле мебельных комиссионок. В окно, правда, мало что видно, зато светло и не жарко. И плата самая низкая в нашем квартале.

Идти пришлось на самый последний, четвертый этаж. Сняв с шеи веревку с кредитной карточкой, она ткнула куском пластика в скважину и толкнула дверь плечом.

– Мамаша! – крикнула она. Милан вошел в квартиру вслед за ней. – К нам постоялец!

Через какое-то время из комнаты выскочила крепкая, еще довольно молодая женщина в халате, на ходу причесываясь растопыренной пятерней. Кажется, она спала – кожа у нее под глазами слегка припухла.

– Иди переоденься, Кэти, – улыбнувшись гостю, проговорила она, и ее бледные тонкие губы сложились в неожиданно теплую и симпатичную дугу. – Проходите, сударь. Комната вам понравится, и совсем недорого, всего сорок пять крон в день. Дверь с программируемым замком. Двойной комплект белья, прачка в соседнем доме…