Шмель в паутине

– А можно я? – встряла вдруг Света, непонятно отчего сияя словно галогенный фонарь. Чунь подавленно кивнул, переводя взгляд с Милана на изъятые мониторы. Неужели он и в самом деле опасался преследования со стороны производителя? Смешно было думать, будто индустриальный гигант вдруг проявит интерес к мелкому торговцу на вторичном рынке своих машин.

– Парашют? – внезапно ожил Чунь.

Но Милан счел, что возиться с тяжелым оборудованием, цепляя его к днищу, не имеет смысла. Поэтому он просто сел на водительское место и пристегнулся. Когда спустя секунду дверца со стороны Светы, щелкнув, встала в паз, Милан навалился на штурвал, оживляя медленные, слишком медленные нейтроны, заставляя их быстрее шевелиться и плодиться в своей жаркой темнице – реакторе.

– Ограничение скорости в пределах городского купола до семидесяти километров в час, – сухо сообщил бортовой компьютер.

Как оказалось, «городской купол» простирался вплоть до высоты в три километра, достичь которой Милану удалось за максимально короткое время. Заложив несколько кругов, он попытался перевернуть машину и покрутиться в свободном падении, однако гравиблок не позволил ему такой вольности, выдав тревожный писк.

– А вы неплохо управляетесь с флаером.

Вцепившись в подлокотники, Света расширенным глазами глядела в боковые окна и на монитор нижнего сектора обзора. Панорама Валхаллы открывалась прямо-таки монументальная. Город, неровной кляксой распластавшийся в дельте Насы, изрезанный извилистыми рукавам самой полноводной реки освоенного Эккарта, сверкал миллионами отраженных солнечных зайчиков, смешанных с рекламой. Никаких картинок и букв, конечно, с такой высоты разобрать было нельзя.

Полетав под разными доступными углами, Милан направил нос машины вверх и до упора вдавил педаль газа. Флаер рванулся вперед, словно маленький аэрокосм. На высоте в пять километров, когда уже стало трудно дышать, Милан отпустил педаль газа, и сразу же по ушам резанул треск. Вслед за ним из-под передней панели вытянулся язычок едкого дыма, и удушливый запах гари забил ноздри. Ровный гул обеих турбин тотчас сменился кашлем. Воздух в соплах в последний раз крутанулся в затухавшем турбулентном потоке, и установилась зловещая тишина.

– Что случилось? – нервно вскрикнула Света, вжимаясь в кресло.

Послышался тонкий, все более усиливающийся свист ветра. Слабый сквозняк проник в салон через вентиляционные решетки. Цветное пятно города в нижнем мониторе сдвинулось, сменившись картиной бледно-синего неба. Ускоряясь с каждой секундой, флаер ринулся вниз.

– Мы падаем! – взвизгнула Света.

– Вижу, черт побери! – огрызнулся Милан. – Держи, вызывай спасательную службу!.. – Он сорвал с панели трубку телефона и подал ей, затем еще несколько раз ударил по всем рычагам, попавшимся под руку, но без толку.

– Внимание, внимание! – заголосил бортовой компьютер. «Ожил, скотина!» – подумал Милан. – Разрыв энергетической цепи! Питание гравиблока и реактора отсутствует, перехожу на резервные цепи! – А земля внизу все крутилась, с каждым оборотом машины становясь все ближе и ближе.

Срывая голос, Света вызвала наземную службу спасения и передала координаты машины. Проклятые мониторы, словно издеваясь и говоря: «Смотрите, смотрите на свою неминуемую гибель во все глаза, вот она, летит вам навстречу», исправно выдавали картинки – то горизонт, то коробки зданий, то лесные массивы на окраинах столицы…

– Мы над океаном, – прошептала Света. – Они успевают только выдать предупреждение в эфир, чтобы никто не попался на нашем пути.

– Черт! – выругался Милан. Теперь им оставалось только упасть на воду и растечься по его блестящей, ласковой поверхности ворохом обломков. Развернуть сеть над водой, конечно, спасатели не успеют. Какой смысл держать в акватории плавучие бакены с генераторами гравиполя, если падение флаера в воду с обычной высоты в 20–30 метров не представляет никакой опасности?

Цифры на экране альтиметра стремительно мелькали: 3240, 3200, 3160… Света, словно манекен, выпрямилась в кресле и не дышала – кажется, теперь это ей было уже не нужно.

Внезапно внутренности машины развернулись перед взглядом Милана, словно мышь под ножом вивисектора. Разрыв цепи лежал сразу за приборной панелью, примерно на расстоянии полуметра от крышки. Выбив крепления панели тремя ударами кулака, Милан оторвал кусок пластика, сдирая кожу с пальцев. Затем до плеча протолкнул руку в скопление световодов и схватил обугленный кончик металлического контакта. Быстро засыхающая кровь обильно смазала провод и указательный палец, который ткнулся в недосягаемую для металла клемму, создав мостик длиной в три сантиметра. Миллиамперы потекли через кожу, и скорость флаера стала резко снижаться. Палец нещадно трясло, но Милан лишь крепче стискивал зубы.

Гравиблок включился в работу, остановил вращение и падение, принудив флаер зависнуть на высоте в сотню метров от ровного, весело искрящегося океана. Пространство внизу ним было пустынно – распуганные предупреждением по аварийному каналу, остальные машины в секторе мельтешили где-то на периферии зрения.