Шмяк

— «Разворот контрабандиста»! — выдохнул Джонни, глядя на четверку взмыленных коней, которые теперь стояли мордами в ту сторону, откуда прискакали. — Вот это да!

Он обернулся к Ваймсу, но того уже не было.

Люди, которые тянули корабль, побросали веревки и удрали, увидев карету четверней, которая неслась на них по улице. Вход на причал был узким. Ничего не стоило вскарабкаться по канату на палубу, бегом пересечь корабль и спрыгнуть на мостовую с другой стороны.

И Ваймс только что это проделал.

Набрав скорость, он понял, что на мосту Незаконнорожденных ему придется нелегко. Перегруженная сеновозка застряла между шатких домиков, наполовину снесла кому-то верхний этаж и растеряла в процессе часть груза. Между возчиком и незадачливым владельцем только что возникшего бунгало завязалась потасовка. Ваймс терял ценные секунды, прокладывая себе дорогу сквозь сено, и, наконец, оказался в гуще транспорта, скопившегося на спуске с моста. Впереди расстилалась широкая улица, известная под названием Праутс, полная телег и экипажей и ведущая все время в гору.

Ваймс понял, что не успеет. Было уже без пяти шесть. Он представил себе маленькое личико…

— Мистер Ваймс!

Ваймс обернулся. К нему рысцой приближалась почтовая карета. Рядом с кучером сидел Моркоу и что есть сил махал рукой.

— Лезьте на подножку, сэр! — крикнул он. — У вас мало времени!

Ваймс снова побежал и, поравнявшись с каретой, прыгнул на подножку и повис.

— Разве она не идет в Квирм? — спросил он, когда кучер поднял лошадей в галоп.

— Так точно, сэр, — ответил Моркоу. — Но я объяснил, что у нас дело чрезвычайной важности.

Ваймс уцепился покрепче. В почтовые кареты впрягали хороших лошадей. Колеса — совсем рядом с ним — превратились в мелькающие круги.

— Каким чудом вы добрались сюда так быстро? — прокричал он.

— Срезали через Аптекарский огород, сэр!

— Что? По тропинке у реки? Там ни за что не протиснется такая махина!

— Пришлось нелегко, сэр, тут вы правы. Мы поехали гораздо быстрее, когда с крыши сорвало фонари.

Ваймс наконец оценил состояние кареты. Краска с одного бока была полностью ободрана.

— Ладно! — крикнул он. — Скажи кучеру, что я, разумеется, возьму расходы на себя. Только вы зря старались, Моркоу. Парк-Лейн в это время суток забита наглухо!

— Не беспокойтесь, сэр. И на вашем месте я бы держался покрепче!

Ваймс услышал щелчок кнута. Это была настоящая почтовая карета. Мешкам с почтой удобства ни к чему. Он ощутил, как карета набирает скорость.

Парк-Лейн должна была вот-вот показаться впереди. Ваймс мало что видел, потому что от ветра у него слезились глаза, но прекрасно помнил, что им предстояло преодолеть одну из великолепнейших городских пробок. В любое время суток на Парк-Лейн было тесновато, но хуже всего приходилось вечером, поскольку жители Анк-Морпорка свято полагали, что право первоочередного проезда принадлежит самому тяжелогруженому либо самому наглому. То и дело происходили небольшие столкновения, после которых оба виновника неизбежно перегораживали перекресток и слезали наземь, чтобы обсудить вопросы дорожной безопасности при помощи предметов, подвернувшихся под руку. Иными словами, почтовая карета галопом стремилась в хаос брыкающихся лошадей, спешащих пешеходов и ругающихся возчиков.

Ваймс закрыл глаза, но, услышав новый звук под колесами, осмелился вновь их открыть.

Карета на всем скаку миновала перекресток. Ваймс мельком заметил огромную очередь, которая буквально дымилась от ярости и вопила, стоя за спинами двух неподвижных стражников-троллей. А потом карета понеслась к Скун-авеню.

— Ты перекрыл дорогу? Ты перекрыл Праутс?! — перекрикивая шум ветра, заорал Ваймс.

— И Королевский проезд заодно, сэр. На всякий случай, — ответил Моркоу.

— Ты перекрыл две главных улицы? Две, черт подери, главных улицы? В час пик?

— Да, сэр, — сказал Моркоу. — Это был единственный способ.

Ваймс стоял на подножке, утратив дар речи. Посмел бы он сделать то же самое? О, это было в духе Моркоу. Наличествовала проблема и он ее решил. Скорее всего, весь город сейчас под завязку забился гружеными телегами… но это уже следующая проблема.

Он успеет домой вовремя. Может быть, минута опоздания не сыграет роли. И даже наверное нет, хотя у Юного Сэма оказались весьма точные внутренние часы. Возможно, даже две минуты сойдут ему с рук. Или целых три. Ну, допустим, пять. Но не больше. Сначала ты опоздаешь на пять минут, затем на десять, на полчаса, на два часа… А потом весь вечер не увидишь сына. Поэтому точка. В шесть часов ровно, каждый день, он читал книжку Юному Сэму. Никаких отговорок. Ваймс дал себе слово. Никаких отговорок. Вообще никаких. Потому что вслед за благовидным предлогом появляются и неблаговидные.

В ночных кошмарах ему снилось, что он опоздал.

Ваймсу часто снились кошмары про Юного Сэма. В них были пустая кроватка и темнота.