Шмордонские игры (СИ)

В космопорту он взял такси и попросил водителя отвести его в самое красивое место Джяна. Джамовоз был оборудован кондиционером и потому Крокозябл не чувствовал никакого дискомфорта. Но все прекрасное когда-то заканчивается и вскоре послу пришлось об этом узнать.

Пожилой усатый таксист привез Крокозябла прямиком на Центральный городской пляж и на вопрос, что же прекрасного в этом месте, ответил: «Море, телки, пиво». Крокозябл пожал плечами, заплатил деньги и остался на пляже под палящими лучами звезды Джаппурии рассуждать о странной любви таксиста к коровам.

Спустя пять минут у него вспотели даже кончики пальцев на руках, а ноги в полусапожках прогрелись до степени котлет, подвергаемых опытным поваром пропариванию.

Стоя на набережной, Крокозябл жаждущим взором глядел на голубую поверхность моря, расстилавшуюся всего в ста шагах от него, и приходил к осознанию того факта, что вода — самая прекрасная штука в мире, где бы она ни находилась, — в Джяне или Боскории.

Наконец, полный подходящего случаю осознания, Крокозябл бросился к ближайшей кабинке для переодевания. Он сорвал с себя всю одежду, собрал ее в кучу и, присоединив к ней небольшой дорожный чемоданчик, подбежал к воде. Бросив чемодан на песок, посол накрыл его сверху одеждой, критически оглядел свои трусы, фасоном напоминавшие плавки, и раздраженно махнул на все рукой. Разбежавшись, он с диким воплем плюхнулся в подхватившие его волны и с восторгом отдался их прохладной нежности…

Накупавшись вдоволь, Крокозябл упал на песок рядом с кучей своей одежды и блаженно прикрыл глаза. Чемодана уже не было и в помине, но посол этого не заметил и потому продолжал наслаждаться отдыхом.

Он грел свои косточки и рассуждал о превратностях жизни, которая в последнее время радовала его всем, кроме политической обстановки.

Жена (леди Крокозябл), занятая какими-то имущественными отношениями в Боскории, была далеко; бордели на всех обитаемых планетах Джаппурии работали на полную мощность, а вот душевного спокойствия не было.

Неделю назад по радиосвязи в зашифрованном виде пришли странные известия. Суть их заключалась в том, что император Шмор Тринадцатый, являвшийся личным другом лорда Крокозябла, назван узурпатором и теперь на троне воссел Шмор Четырнадцатый.

О новом императоре лорд Крокозябл старался не думать. Ну, мальчишка как мальчишка. А вот о старом… В шифровках сообщалось, что Шмор Тринадцатый объявлен сыном Крокозябла-старшего и теперь получалось, будто бывший император приходится родным братом шмордонскому послу в Джаппурии! Но это еще не все.

Через несколько дней после первого сообщения пришло второе, из которого следовало: джаппурский посол Джем Баламут вступил в преступный сговор с узурпатором (бывшим императором Шмором Тринадцатым) и помог тому бежать. Сам посол скрылся вместе с беглецом, умудрившись по пути повредить преследовавший его шмордонский военный корабль.

Такая шустрая деятельность Джема расценивалась новым императором как открытое объявление войны. Но инструкций, разъясняющих шмордонскому послу, как действовать в сложившейся ситуации, не было.

Лорд Крокозябл, перевернувшись с бока на живот, задумался об этом. Но мысли его прервались самым странным образом, так как в ногу вдруг постучалось нечто твердое и абсолютно на пляже лишнее.

Крокозябл, улегшись на спину, открыл глаза и увидел возвышавшуюся над собой фигуру индивидуума с посохом, одетого в фиолетовые одежды. Переведя взгляд ниже, посол уткнулся в сапоги такого же цвета, испещренные многочисленными дырками, способствующими циркуляции воздуха внутри этой обуви. Но жаркий климат планеты Сочи оставался равнодушным к любым дыркам, и потому сапоги нависшего над Крокозяблом человека гадостно воняли.

Посол, отодвинувшись, поинтересовался:

— Чего надо?

— Излечить заблудшую душу, — ответил фиолетовый индивидуум, вогнав посох в песок.

К вони сапог присоединился стойкий запах перегара.

Крокозябл, взмахнув рукой, сказал:

— Мне ничего не нужно. Свою заблудшую душу я излечу как-нибудь сам.

— Все так говорят, — ответил на это фиолетовый священник. — Но не все знают о геенне огненной…

— Послушайте, я атеист, — сказал Крокозябл. — Я не верю ни в бога, ни в беса! А потому проваливайте отсюда и не мешайте мне отдыхать!

— Бес — это не наше. Наше — черт, — ответил фиолетовый. — Атеисты — мой конек. Люблю атеистов. Сейчас я с помощью логики в два счета вовлеку вас в восхитительный мир Дважды Грохнутого Бога!

— Не надо меня никуда вовлекать! — воскликнул Крокозябл. — Я не желаю ни во что верить, а тем более — общаться со всякими пляжными клоунами.

— Это вы не к месту сказали, — заявил фиолетовый, видимо, обидевшись. — Я не пляжный клоун, а свистон отец Эндульген, спасающий грешников, пока они не утопли в море людских пороков. А по поводу геенны огненной могу сказать, что вы уже находитесь в ней, так как ваша белая кожа на спине обгорела самым болезненным образом.

— Ничего не чувствую, — пошевелил плечами Крокозябл.