Шмордонские игры (СИ)

Леди Крокозябл существенно похорошела и нисколько не была похожа на себя прежнюю — кривоносую и усатую. Более того — она была действительно красива, потому что пластические хирурги потрудились на славу. В результате от Крокозяблихи в облике представшей перед императором дамы ничего практически не осталось, и потому Шмор вынужден был состроить восхищенное лицо.

— Ну как я вам, ваше величество? — спросила она с улыбкой.

Шмор понял, что как бы ни старались хирурги, голос все равно останется прежним.

— Вы великолепны! — восторженно воскликнул Шмор. — Будь это рыцарский турнир, я бы объявил вас королевой!

Лорд Крокозябл, надравшийся вином выше всякой меры, добавил:

— Посмотри, Шмор, какая у нее ж… — и хлопнул жену рукой по заду.

Леди Крокозябл тут же взяла своего мужа за плечи и основательно встряхнула его так, что у того загремели под кожей кости.

— Мне кажется, ему больше не стоит наливать, — сказал Шмор.

— Я знаю, — ответила Крокозяблиха.

— Я пьян от любви, — проблеял Крокозябл, шатаясь, как тростник.

— Я млею от этого, — обыденно сказала леди Крокозябл и обратилась к Шмору. — Ваше величество! Своего мужа я не променяю ни на кого! Но если вы захотите женить его на ком-нибудь другом, знайте, что я готова в любой момент стать вашей императрицей, способной на все, что угодно вам: — и она фривольно подмигнула.

Шмор, научившийся в Джаппурии ничему не удивляться, ответил с улыбкой:

— В роду Шморов последнее время принято так: императрицы либо тонут в болоте, либо взрываются вместе с гаубицами. Я никому этого не желаю, поэтому оставайтесь со своим мужем.

Крокозяблиха от таких слов впала в ступор, но Шмор подмигнул ей правым глазом и та, схватив Крокозябла под мышку, убежала танцевать…

Свадьба Кебаба Носатого и Аферы Прекрасной была пышной и веселой. А потом они улетели на Потенцию в свадебное путешествие. Джем с королевой и дочерью остались в Джяне, где продолжали отдыхать, посещая городской пляж по вечерам, когда спадала жара. Королева уже не прятала свой живот, так как делать это стало бесполезно.

В один из вяло текущих дней Джем с королевой сидели на пляже и смотрели, как Нелла со свистонами Эндульгеном и Аллилуем наперегонки плавает вдоль берега.

Одежда святых отцов, сваленная кучей на берегу, вдруг привлекла внимание пляжного мальчишки-воришки. Было ему всего лет десять, но в своем ремесле он был уже достаточно искушен, потому что сразу полез в церковные кубышки. Обследовав их, он кроме початой бутылки водки ничего интересного для себя не нашел, так как дела у свистонов в последнее время шли все хуже и хуже. Открутив крышку, пацан нюхнул содержимое бутылки, дернулся, как от удара током, воткнул бутылку донышком в песок и, сплюнув с негодованием, пошел заниматься своим делом дальше.

Джем, наблюдавший за ним, рассмеялся.

— Сволочи вы все! — лениво произнесла королева. — Морс тебя терпеть не может, а Шмора душит ревность. Потому они и оставили «Договор о мире» без изменений. А у тебя что, языка нет? Мог бы поговорить с императором и настоять, чтобы из договора убрали пункт о твоей посольской миссии.

— Почему же ты этого не сделала?

— У меня голова была занята другим.

— И после этого выходит, что сволочи именно мужики? Кто же тогда женщины? Изменницы?

— Нет. Женщины — высшие существа. Я всегда была против равноправия полов! Когда ты улетаешь в этот треклятый Шмордон?

— Месяц заканчивается сегодня, — сказал Джем. — Значит, завтра в путь.

— Вареная кукуруза! — раздался вдруг визгливый вопль.

Джем с королевой увидели Чурчхелу, тащившую за собой две больших сумки, к которым были приделаны колесики.

— Надо же, прогресс добрался и к ней, — заметил Джем.

— К ней добрался не прогресс, а старость, — сказала Белла.

— Интересно, а была ли она когда-нибудь молодой?

Королева с Джемом переглянулись и рассмеялись.

— Грешно смеяться над старухой, — сказала Чурчхела, останавливаясь возле них. — У старух не бывает в жизни радостей. Вон, даже родной племянник Кебаб не пригласил меня на свою свадьбу! А я его растила и кормила, кус хлеба не доедала…

— Хватит причитать, — сказала королева. — Лучше дай нам два початка кукурузы.

— Что значит «дай»? — Чурчхела тут же приняла склочную позу. — Если вы королева, то что? Можно обирать бедных старушек?

— Не дай, так продай, — предложил Джем.

— Совсем другое дело, — сменила тон Чурчхела и принялась возиться с сумками.

Когда кукуруза была съедена, королева заметила:

— Фу, какая гадость!

— Вас, беременных, не поймешь, — сказал на это Джем.

Откуда-то со стороны набережной долетел вдруг жесткий ритм джалалайки. Следом за ней в музыку плавно вписалась джармошка и сразу же тяжко забумкал контраджас. Красивый мужской баритон затянул песню:

«На воле, джа, на воле —
Как ветер в чистом поле».

Джем поморщился.

— У тебя болит зуб? — поинтересовалась королева.

— Нет, слух, — ответил Джем. — Не люблю шансон. Он напоминает мне каторгу.

— А кто это поет? Что-то голос знакомый.