Шмордонские тайны

Морсу вспомнились усы начальника полиции Джяна. Ему вдруг показалось, что усы эти прорвались через километры пространства и вылезли наружу сквозь личную шморофонную трубку. В ухе защекотало и Морс, отдернув трубку от головы, паническим взглядом впился в кнопки прибора. Но нет! Никаких волос не торчало. Успокоив себя усилием воли, он снова приложил трубку к уху и спросил:

— Почему вы не отвечали мне ранее?

— Оперативная обстановка осложнилась, — ответил Пахан. — Некогда было отвечать на звонки.

— Что вы сейчас делаете и где находитесь?

— Нахожусь я сейчас в космопорту, где пытаюсь отправить на Слякоть первым же рейсовым джаблем чету Крокозяблов.

— Вы их поймали?! — радости Морса не было предела.

— Так точно, — сухо ответил Пахан.

— Почему же тогда вы не отвезете их в полицейском джабле?

— Бюджет не позволяет.

— Какой бюджет?

— Обычный. Такой полет не запланирован бюджетом. Топливо — дорогая штука.

— Что-то раньше от вас не поступало заявлений подобного рода. Вы, похоже, даже слова «бюджет» не знали.

— Теперь знаю, — голос Пахана наполнился злобными нотками. — После того, как у нас появился новый прокурор, который не пьет, не курит и все свободное от работы время лечится от импотенции.

Волна радости захлестнула сердце Морса. Ведь именно он способствовал такому назначению!

Штырь Несгибаемый начинал карьеру в прокуратуре Заквакинска рядовым следователем. Был он инициативным и легким на подъем человеком, чем и пользовалось начальство. Случилось что-то на праздник? Ах! Кого послать? Ведь все пьяны! А Штырь — тут как тут. Всегда готов. Вот его и посылали. Он неоднократно получал ожоги в пустынях, лихорадки в болотах, а в период одной из командировок на Дубарь умудрился отморозить себе тестикулы и еще что-то там такое же важное, мешающее полноценно общаться с женщинами.

Но — странное дело — несмотря на эту героическую жертвенность, Штырь продолжал оставаться рядовым следователем, ибо всем на свете была известна народная джаппурская мудрость: чем сильнее ты впрягаешься в телегу — тем больше в этой телеге окажется народа! Но один раз ему действительно повезло.

В коридоре здания Верховного Суда Штырь столкнулся с Морсом. Увидев перед собой изможденного всеми болячками человека (в тот период жизни Штырь передвигался на костылях, поскольку случайно прострелил себе ногу в момент проведения следственного эксперимента в городе Апреле на Потенции), Премьер-министр просто пожалел его и попросил главного прокурора отправить Штыря в долгожданный отпуск на Сочи. Что и было сделано.

Вернувшись из отпуска, жертвенный следователь накатал документ, из которого следовало, что Сочи — полностью бандитская планета, и главными бандитами там являются отнюдь не какие-то там «Хачапуры Волосатые», а судья Пай Дай и начальник полиции Пахан Родимый.

Все его доводы основывались на простых наблюдениях, не подкрепленных никакими доказательствами, но выводы эти имели четкое логическое обоснование и потомубыли представлены Морсу, так как вырисовывалась картина полного коррупционного тупика целой планеты, и этот факт как раз вписывался в компетенцию Премьер-министра.

Морс через Генерального прокурора Ареста Непременного назначил Штыря Несгибаемого прокурором планеты Сочи, и теперь можно было наблюдать результат деятельности последнего…

Радуясь своей прозорливости, Морс сказал в трубку шморофона:

— Ладно, не трудитесь. Я как раз лечу на Слякоть. Крокозяблов заберу с собой.

— Слава богу! — голос Пахана существенно потеплел.

Это сразу же обеспокоило Морса.

— Что-то не так? — спросил он.

— Все нормально! — браво ответил Пахан. — Уже.

И отключился.

Морсу подумалось, что он опять влип в какую-то пакость. Но — не совсем ясно, в какую. Потому он решил подождать с выводами до прибытия в космопорт.

На стартовой площадке перед джаблем Премьер-министра встречала небольшая группа людей, состоявшая из Пахана Родимого и двух неопределенных личностей.

Начальника полиции Джяна Морс узнал сразу, поскольку черные гигантские усы Пахана строго обрисовывали линию горизонта. А вот двое других сначала показались совершенно лишними людьми. И это связывалось с их внешним видом.

Рядом с Паханом стояли мужчина и женщина. Мужчина был одет в порванную на груди майку и ободранные дырявые штаны. Зато на женщине из одежды присутствовали только повязки: набедренная и нагрудная. Свернуты они были из платья, служившего когда-то роскошным нарядом. Взгляд Морса сначала впился в стройные ноги женщины, а затем рывком поднялся к ее лицу. В горле у Премьер-министра пересохло в момент.

Из копны растрепанных (в воображении — ветром, а не джайкерами) волос на него смотрели два ярких сапфира, своей глубокой синью затмевая рассудок. Женщина была обута с сандалии, сплетенные из тонких ивовых прутьев, а мужик в майке просто топтался босыми ногами на жарком бетоне космопорта. И если от последнего воняло козлом, то от женщины откровенно и тревожно пахло летними травами и восхитительно-сладким распутством.