Шофер. Назад в СССР. Том 2 (СИ)

— Да не. Я вон что вспоминала, — продолжала шептать Света, — видишь вон тот мужик седой? Что из судей?

— Ну?

— Я его видала уже. С Серым он общался, с кем-то договаривался и за руку здоровался.

— Вот, значит как, — нахмурился я, — а где ты его видала?

— В магазине, что чуть не на краю станицы стоит. Там он, Серый, и еще один какой-то мужик о чем-то балакали.

— Тебя видели?

— Не. Я как Серого увидала, так сразу сбежала.

— Товарищ Землицын, — строго сказала женщина. Краем уха я услышал, что ее зовут Ириной Степановной, — прошу вас не нарушать порядок в зале судебного заседания.

Ирина Степановна была тучной женщиной. На ее густо набеленной коже выделялись три пятна: красные губы и два темно-синих века. Столько на ней было косметики, что хоть стой, хоть падай. Густые волосы, украшенные спереди седой прядью, стояли шапкой, словно гусарский кивер. Из-под черных своих вороньих бровей смотрела она строго и надменно.

— Извините, Ирина Степановна, — сказал я с деланной серьезностью, — я просто указывал своей младшей сестре, как, по моему мнению, должна в ваши годы выглядеть настоящая красивая женщина.

Ирина Степановна хотела, было покраснеть. А может быть, даже и покраснела, да только под пудрой того было незаметно. Мимолетная улыбка едва моргнула на ее ярко-красных как рваная рана губах.

— Пожалуйста, товарищ Землицын, — продолжила она заметно помягчевшим голосом, — постарайтесь больше не шуметь во время заседания.

— Конечно же, я постараюсь.

— Итак, — восседая в центре судебной коллегии, продолжила Ирина Степановна, — коллегия товарищеского суда в составе председательствующего Ирины Сергеевны Шеретюк, судьи Петренко Кирилла Денисовича, а также судьи Васицева Михаила Ивановича, при секретаре суда Ваниной Натальи Леанидовны слушает дело Истца Серого Павла Владимировича, который выступает у нас сегодня пострадавшим, и Игоря Семеновича Землицына, нашего ответчика. Суть дела…

Пока Ирина Степановна зачитывала суть дела, а также серовсоке написанное корявый языком заявление, я посмотрел на самого Пашку.

Сидел он за своей партой и нервничал, как не знаю кто. Оглядывался, нервно дергался. Глаза его бегали туда-сюда. Лоб блестел испариной. Это боится он так на суде выступать? Или тут дело в чем-то другом?

Заметил я, когда Серый тер ладонью лоб, что у него на указательных пальцах обеих рук большие бинты. Порезался как-то странно.

Но больше из головы у меня не шла та мысль о связи этого судьи Кирилла Денисовича, с Серым. Знакомы они. А Серый сам связан с зампредом. И тут я думал о двух вещах. Во-первых, можно было Пашку прижать к ногтю. Я понимал, что из доказательств, ежели идти в милицию, у меня только слова будут. А Серого свои прикроют. Зампред влиятельный. Но что если начать с иного дела, которое за собой всю ниточку потянет? И принёс мне вчера черкесеночек эту ниточку на блюдечке да с голубой каёмочкой…

А второе о чем я думал…

— Свет? — Обернулся я, — будешь свидетелем выступать?

— Что? — Испуганно округлила глаза Сестра.

— Если один из судей в связи с Серым, то есть у меня идейка, как мне с ним, этим судьей поступить. Только помощь твоя нужна.

— Ну я ж, — она растерялась, — я ж языком не лучшим образом балакать умею. Я больше… руками… А может, поможет тебе лучше продавщица, что была с того магазина?

— Да где ж я ее возьму? — Шепнул я украдкой.

— Так, — Света слегка привстала, указала ручкой, — вон она, в том ряду сидит. Позади Серого.

Я глянул. Там, в белой косынке и в цветастом ситцевом сарафане, и правда сидела тучная женщина лет за тридцать пять.

— Товарищи, участники дела, — сказала женщина, — имеются ли у кого-то по отношению к суду, либо же к секретарю суда, отводы? Считает ли кто-либо из вас, что судьи прямо или косвенно заинтересованы в исходе данного дела, а, как следствие, не являются беспристрастными к сторонам оного дела?

— Да, уважаемый суд, — встал я со своего места, — есть у меня отводы.

Все судьи переглянулись. Знал я, по прошлому моему опыту, что редко кто на судах давал председательствующим отводы. И судьи привыкли это важное правило зачитывать просто ради ритуала. И сейчас коллегия сделала удивленные лица. Серый же, сделал непонимающее.

— В отношение вас, — указал я подбородком на седого, — простите, забыл имя, отчество.

— Кирилл Денисович, — сказал с немного удивленным видом он, потом как-то испуганно покосился на Ирину Степановну.

— Значит, — засопела Ирина Степановна, — вы ходатайствуете об отводе Кириллу Денисовичу?

— Совершенно верно, — начал я четко и стройно, как юрист, — считаю, что он прямо или косвенно заинтересован в том, чтобы товарищеский наш суд вынес постановление в пользу тов… В пользу Павла Серого.

Судьи переглянулись. Пошептались.

— Шофер! — Донеслось из зала, — а говорит как ученый!

— Ты посмотри, какой смелый перед судом!

— Надо же, уверенно держится. Словно бы… словно в своей тарелке!

— Можно, — продолжала Ирина Степановна, — в таком случае узнать ваши доводы и их доказательства?

— Конечно, можно, — кивнул я, — значит, слушайте.

Глава 11