Шок и трепет 1978

«Ну, действительно, на кой хрен меня бы они отправили так далеко от Москвы? Ведь всё — и киностудии, и музыкальные студии, и репетиционная база находятся именно там. А они меня почти на край галактики спровадили. Нет, я уверен, что и в Мурманске этих лет есть и киноаппаратура, и звукозаписывающая аппаратура. В эти годы киностудии и музыкальные студии в достаточном количестве были раскинуты по территории всей огромной страны. Но очевидно же, что какая бы хорошая аппаратура там ни была, она, вряд ли дотягивает по своему качеству до той, что есть на 'Мелодии», «Мосфильме» или недавно построенной киностудии «Знамя мира». В которой, вообще, благодаря, в том числе, моим усилиям и усилиям американского коллеги, уже должен был быть собран и начать работу цех по созданию компьютерной графики.

Однако от всего этого благолепия меня всё равно решили отлучить. Ведь не могло же так случиться, что они просто забили большой болт на моё творчество? Или могло? — вздохнул и почесал затылок. — Пожалуй, что вполне может быть, что и забили… Ну, если даже и так. Если даже пофигу им на новые проекты стало. Всё равно не сходится! Кравцов сказал, что поможет, а помощи-то не видно. Еду неизвестно куда и неизвестно зачем. Где, я спрашиваю, та самая обещанная поддержка⁈ Очевидно, что её нет! А это значит, что операция провалилась и теперь я действую самостоятельно вдали от баз снабжения и штаба!'

Последняя мысль меня привела в шок.

«Да какого хрена происходит?!?!?! Если предположить, что никакой операции не идёт, то какого хрена я выдал себя за Кравцова? Какого хрена я не Васин, а непонятно кто⁈ — постарался вспомнить последние моменты, проведённые в военкомате, и обомлел. — Ёлки-палки, неужели меня просто перепутали? Неужели произошла обычная ошибка? Вполне возможно, что в мыслях комитетчика вовсе не было идеи делать из меня Кравцова! Неужели я спутал сам себе все карты⁈ Или, быть может, противодействие верхов было настолько сильным, что ни полковник, ни ГРУшный генерал Петров не смогли ничего сделать⁈»

Это был удар ниже пояса.

«Раз так, раз даже генерал-майор ничего поделать не смог, то, значит, дело моё действительно швах. И сейчас, под совершенно нелепой легендой, я с каждой секундой уезжаю от своего дома всё дальше и дальше. И ничегошеньки поделать я не могу, — настроение окончательно испортилось. — Вот же засада. Это же надо так попасть. Нахожусь хрен знает где, еду на Север, да ещё и не под своим именем. Это же феерическая подстава! — И тут я вновь обмер. — Точно — подстава! Если даже я и буду служить, то получится, что служу-то не я, а какой-то Кравцов, с которым меня перепутали. Также получится, что Васин, то есть — я, вовсе не служит. И более того, он — Васин, не просто не служит (хотя ему повестку дали), но ещё и где-то скрывается, прячась от призыва. Вот уж жесть так жесть! Они же маме весь мозг вынесут, объявив меня в розыск! А я буду, как ни в чём не бывало, служить в полной безызвестности, ибо я ни капельки не Кравцов. — После этих слов на меня словно бы снизошло откровение, и я всё понял. — Точно! Не Кравцов я! Совсем не Кравцов! Абсолютно не Кравцов, и даже не родственник! А это, в свою очередь, значит что? Правильно! Это значит, что если я сбегу, например, спрыгнув с поезда, то никто меня искать не будет! Точнее, искать-то, разумеется, будут. Но будут искать не меня, а Кравцова. А вот Васина искать в этих краях не будут точно, ибо его, то есть меня, тут нет и я, как бы, ни причём! Кстати, как его зовут-то, кстати, вообще, Кравцова этого? То есть меня? Или уже не меня?»

Немного обалдев от образовавшегося сумбура в голове, постарался упорядочить мысли, разложив их по полочкам. Давалось это с трудом. Уж больно много различных нюансов оказывалось в этой удивительной истории задействовано.

Из обдумывания меня вывел толчок в плечо. Открыл один глаз и посмотрел на стоящего передо мной призывника, который, вроде, был соседом по купе. Он стоял и беззвучно открывал рот, словно рыба.

Я не сразу понял, что он от меня хочет, ибо без слов я общаться не умел. А потом до меня стало доходить, почему так происходит.

Пара секунд ушла на то, чтобы вытащить вату из одного уха.

Как только звуки вернулись, поинтересовался у гражданина, оторвавшего меня от раздумий:

— Чего тебе?

— Глухомань, — недовольно произнёс тот, — иди в первый плацкарт, получай сухпай.

— Благодарю вас, сударь.

Ясно — обед.

Тяжело вздохнул, спрыгнул на пол, надел сандалии и, выйдя в коридор, встал в очередь на получение довольствия.

Призывники, не переставая общаться между собой, («да когда ж они наговорятся-то?!?!?») подходили к прапорщику и тот выдавал каждому по картонной коробке с продуктами.

Когда подошла моя очередь, прапорщик спросил фамилию, когда я ответил, поставил плюсик напротив фамилии Кравцов и выдал мне обед и ужин в одном «флаконе».

Придя на своё место, присел рядом с выпивающей компанией и, достав из кулька яблоко, откусив его, принялся наблюдать за проносящимся за окном пейзажем.