Шок и трепет 1978

После стрижки получили нижнее бельё, форму, ботинки и нас отвели в баню. Когда помылись и переоделись в солдатское, штатский наряд вынесли на улицу. Рядом с баней стоял большой деревянный чурбак. Все мы положили своё гражданское бельё на него и солдат, взяв в руку топор, прямо при нас порубил одежду, полностью её испортив. Я знал, что это делается для того, чтобы не допустить воровства чужой собственности. И чтобы этого избежать и никого не душила жаба, что кто-то прикарманил чужую вещь, проблема решалась просто — порубили всё в капусту, и нет никакого воровства, ибо никому такая одежда будет уже не нужна.

Все эти процедуры заняли достаточно много времени. В делах и заботах оно пролетало быстро. Поэтому мы оглянуться не успели, как наступили сумерки.

Поужинали поздно. Было уже почти десять вечера. Для нас специально сделали исключение, ибо по расписанию ужин был ровно в 19:00.

После принятия пищи дали пятнадцать минут на водные процедуры, после чего было построение в коридоре, пофамильная перекличка, в которой я вновь откликнулся на фамилию Кравцов: «Я!»

И наконец, долгожданная команда:

«Взвод, отбой!»

Длинный, первый день моей новой изменчивой и удивительной судьбы подошёл к концу.

* * *

Интерлюдия

Военком

— Да я вас!! Да вы у меня!!!

Полковник бушевал уже почти час, даже не думая затыкаться или остывать. Конечно, понять его можно было, такое ЧП и где — в Останкинском военном комиссариате! Да, сейчас лето. Да, из-за внепланового призыва произошёл аврал. Да, сейчас вокруг творится полный бардак с валяющимися повсюду документами, которые постоянно таскают из комнаты в комнату. Оно и понятно, мало того что сотрудники не все вышли из отпуска, так ещё и ремонт. Но хочешь, не хочешь, а работу делать надо! Раз есть приказ, набрать призывников, то разбейся, но выполни. Приказы, как известно, не обсуждаются! Ну, а чтобы приказ дошёл до каждого подчинённого как можно доходчивей, необходима не только правильная накачка, но и мотивация.

— В Шарамхузуях дослуживать будете, мерзавцы! Ишакам хвосты крутить!!

То, что бригада строителей, дежурный за сорок в чине вечного капитана, и машинистка, явно не подлежат срочной службе, вояку абсолютно не останавливало. Каскады семиэтажных армейских заклинаний лились нескончаемым потоком, перетекая в угрозы, проклятия и прочие страшные кары, после чего возвращаясь обратно к сложным окологинекологическим терминам.

— Шарамху… — это где? — Шёпотом спросил дежурный у всезнающей секретчицы-машинистки.

Через руки той прошли все дела всех призывников, и географию Союза, а иногда и за его пределами, она знала на отлично и даже с плюсом. Но тут, к сожалению дежурного, сия премудрая дева на секунду застыла, поскольку маленький посёлок в средней Азии где-то на задворках чёртовых куличек со звучным названием и пограничной заставой в десять человек личного состава встречался ей всего два раза за всю долгую службу в кавалерии пишущих машинок.

— Кажется, где-то в средней Азии, — тихонечко ответила та.

— Что вы там шепчетесь, бракоделы⁈ Как⁈ Как вы могли допустить вот этого вот всего⁈ Краска, провода, ветошь — и всё в одном месте! Да вы же враги народа! Диверсанты! Вас, таких, надо на северный полюс отправлять! И каждый день в увольнение на мороз отправлять, чтобы за пределы части пинком выпроваживали! Чтоб вигвамы, как эскимосы, строили!

Капитан благоразумно решил промолчать о том, что эскимосы строят иглу. И без этого поток ярости начальника был совершенно неуёмным, впрочем, всем присутствующим было понятно, за что и почему.

Увы, сейчас уже было сложно найти виновного. Нет, милиция, конечно, разберётся, были то вездесущие пары краски, которые загорелись от короткого замыкания, или не вовремя и не там потушил свою вечную «Приму» завхоз. Будет ясно, что и кто. Может даже так случиться, что весь этот бардак, из-за которого вспыхнул пожар, вообще подстроил кто-то из вот этих летних «особых призванных» в отместку за испорченное лето… Но на данный момент факт оставался фактом — выгорело режимное помещение с личными делами призывников. И, разумеется, сверху за такое по головке не погладят именно военного комиссара, как конечное ответственное лицо. И ладно бы только это. Восстановление всех личных дел новобранцев, окажется процессом долгим, мучительным и совершенно мартышкиным трудом. И за всё это придётся отвечать военкому.

Даже несгораемый шкаф подложил подлянку — оказался таким только на словах. Несмотря на то, что все дела были убраны в сейф установленным порядком (кроме пачки тех, которые подпирали стол с фикусом в углу секретки), именно в самом шкафу бумаги выгорели полностью. В итоге пресловутая стопка подпирателей стола только и осталась целой, хотя и основательно залитой пожарной пеной.