Шок и трепет. Война в Ираке

Серьезные, конечно, нарушения, но все-таки недостаточные, чтобы начинать войну.

Инспектор: «Ну, предположим, хотят они использовать эти трубы в атомном производстве, но из одних же труб ничего не сделаешь. Где все остальное? Ну не могли они спрятать целый гигантский проект так, чтобы никто не мог найти. Посмотри, какая у них плоская, открытая любой воздушной разведке страна. Да, есть у них горы на севере, но там курды воюют, да и инфраструктуры подходящей для такого проекта в горах нет».

Сейчас в Ираке работают 110 инспекторов и человек 70 вспомогательного состава. 100 человек ищут следы химического и бактериологического оружия. Десять человек ищут доказательства существования секретной ядерной программы.

Работа тяжелейшая. Иногда отдельные команды проводят до семи проверок в день. А вечером надо еще и подробный отчет писать.

Инспектор: «Если американцы хотят, чтобы мы чего-нибудь нашли, они должны поделиться с нами своими разведывательными данными, о которых они все время говорят. Но они ничего не дают нам. Мы же не полицейские. Мы не можем искать то, о чем не знаем. Мы — инспектора. Мы проверяем наличие того, что в свое время задекларировали иракцы. Пока все на месте. Нового же ничего нет. Мы даже во дворец ходили. Сколько было разговоров об этих дворцах! Ну прошли его насквозь, как школьники в музее, даже в спальню заглянули. И что? Да ничего. Конечно, если Саддам такой сумасшедший, что закопал у себя под кроватью химические снаряды, тогда мы никогда их не найдем».

Накануне Нового года в «Лос-Анджелес тайме» промелькнула информация со ссылкой на источник в администрации Буша, что якобы ЦРУ начало делиться сведениями с инспекторами.

Инспектор: «Не знаю, с кем они чем поделились. Мы как работали, так и работаем. Нам ведь не разрешают ничего говорить. Глупость какая-то. Как только мы уезжаем с объекта, иракцы пускают туда толпу журналистов и им подробно объясняют, куда мы заглядывали, какие вопросы задавали. Продолжая упорно молчать, мы создаем иллюзию, будто мы чего-то нашли, что-то такое узнали. Но я заявляю ответственно: если бы сегодня мы писали доклад, то мы бы написали в нем ноль, зеро».

Иракская ядерная программа, начатая в начале 80-х, поражает воображение. Закупались тысячи тонн оборудования. Для производства соленоидов — а на одном объекте их было 55 штук — гигантских катушек диаметром 4 метра — нужны были гигантские станки, которые стоили полмиллиона долларов штука. На одно только производство этих соленоидов пошли сотни тысяч тонн сверхчистой меди. Они даже свои урановые рудники разрабатывали на северо-западе страны.

Для создания оружейного урана иракцы пошли по пути электронно-магнитного разделения изотопов (EMIS). По масштабам их программу можно было сравнить с индийской или южноафриканской. В одной ядерной программе Ирака были задействованы около 70 больших объектов, разбросанных по всей стране, и сотни маленьких предприятий. Иракцы купили у немцев технологию центрифуг, они покупали металл в Бельгии, Швеции, Японии, станки в Швейцарии, различное оборудование в Германии, Италии, Франции, даже в США покупали отдельные станки. Весь мир помогал Ираку создавать атомную бомбу. Весь мир теперь безуспешно ищет ее следы.

Инспектор: «Нет, производства больше не существует. Большая часть оборудования разрушена, большая часть высокоточных станков сдвинута с места, и на них можно поставить крест. После 1998 года они перетащили кое-что с места на место перед очередными американскими бомбежками, но это не имеет значения. Чем бы ни закончились наши инспекции, уже сейчас можно заключить, что материальной базы для создания системы ядерного оружия у них больше не существует. Спрятать такие объемы в этой стране просто невозможно».

Примерно в таком же положении те, кто ищет химическое и бактериологическое оружие. Химикам проще — речь идет предположительно о сотнях тонн спрятанного где-то оружия. Проще в том смысле, что, скорее всего, ничего найти будет невозможно.

В Ираке за последние 12 лет вообще спрятать в больших объемах невозможно ничего — американские спутники не сводят глаз со всей территории страны. Что же касается биологического оружия, то споры сибирской язвы спрятать можно. Но это все равно что похоронить их. Срок хранения этого продукта весьма и весьма ограничен.

Урановые шахты давно завалены и забетонированы. Похоже, что, даже если не будет войны и санкции снимут, создать настоящую атомную бомбу Ираку не удастся никогда. Инфраструктура разрушена. Обслуживание отсутствует. Средств доставки не существует. Однако сомнения остаются и терзают инспекторов.