Шок тьмы

Комната, где его поселили - единственная, которую нельзя открыть изнутри без позволения хозяйки. Откуда-то Дрип знал и это. Откуда?!

И почему его следы на дорожке были такими чёрными, как будто он только что прошёлся по вспаханному полю?

Дрип сжал виски кулаками.

Вопросы, вопросы, вопросы.

Как далеко он успеет уйти прежде, чем за ним вышлют погоню?

Погоню?

Но кто же будет его преследовать?

Только не Соль, в этом Дрип был уверен.

Лдокл?

Если фея предала любовь, испугавшись того, что творится с ним - а что же с ним творится?! - то почему демону не предать дружбу? Да ведь он уже предал - когда оставил его в доме феи! Но погоня...

И всё же Дрип знал - погоня будет.

Откуда знал?

Что с ним творится?

Почему мир вокруг как будто затянулся серой пеленой, такой знакомой и... ненавистной.

Будто выцвели все краски, а ухо ловит отдалённый шелест песка.

Дрип потряс головой и протёр глаза. Наваждение как будто отступило, но краски ярче не стали. Ах, да! Приближается вечер. Как странно, сумерки не скрывают очертания предметов, а только лишают их цвета.

- Как сон! - произнёс Дрип вслух, надеясь собственным голосом отогнать шелест песка. - Как сон, от которого нет пробужденья мне... Нет пробужденья мне...

Стихи пришли сами, накатив, словно морская волна.

- Нет пробужденья мне!

Так тяжек сон и лёгок в одночасье!

Как будто на тончайшем льне

Я задыхаюсь к жизни безучастен.

Как будто в горле поперёк мне стало счастье.

Дрип невесело усмехнулся. Счастье! Как недолго оно было, на краткий миг фея солнечного света - загадочная, могущественная, непонятная, - вдруг стала обычной девчонкой, которая пришла к нему за поддержкой, помощью, защитой... И вновь, едва миновала гроза, снова стала недосягаемой в своём могуществе волшебницей, которая сама решает, что хорошо, а что плохо для неразумных смертных.

А теперь? Свобода? Или изгнание? И как объяснить непонятное знание, непонятное исполнение желаний... Всё, что с ним происходит! Что же ждёт его за поворотом?

- Мир вопрошаю вновь:

Свободен ли? Мерило что - свободы?

Я потерял и дружбу, и любовь.

Как прежде я один средь непогоды,

Что принесёт с собой звучанье коды?

Чьей воле служит, силой чьей дано

Могущество - мой неподвластный дар?

Чья кисть напишет полотно,

В котором жизнь моя - одной из красок жар?

И от кого приму судьбы удар?

От кого ждать погони, от возлюбленной, от друга или от им подобных? Что им может противопоставить человек, до сих пор не подозревающий о том, что однажды мир будет меняться по его слову? Как назвать случившиеся чудеса? Простое совпадение? Неожиданная помощь волшебного дома, не согласного с волей хозяйки? Или вернулась на землю древняя магия смертных, о которых рассказывал Лдокл? А, может, мир попросту разваливается на куски, и от того-то ему и слышится шелест серого песка, погубившего родных и друзей? На что она ему тогда, такая свобода?

- Свобода - это в сердце пустота.

Могущество - чудес слепая вязь.

Что солнца свет, а что глухая тьма,

Едва ли разобрать смогу на раз.

Мне чистых вод родник и тот теперь - как грязь!

Как грязь... грязь, которую он принёс в сад феи, одним своим присутствием там! Не на беду ли его странная сила? Или он спит?

Как Дрипу хотелось проснуться у себя в комнате, которая так не понравилась Соль, и узнать, что всё это было лишь тягостным сном! Но пробуждения нет и не будет...

- Нет пробужденья мне!

Я силой наделён, но силе - грош цена.

Где нет сторон, на чьей быть стороне?

Где нет нужды, как отыскать дела?

Над чашею пустой я - аромат вина.

Произнеся эти слова, Дрип почувствовал, что ему не помешало бы выпить. Но у него не было ни вина, ни денег на его покупку, а вокруг на десяток-другой вёрст не было никакого человеческого жилья, это-то сын путешественников знал точно. Зато сгущались сумерки, и мир вокруг поблёк так, как будто Дрип шёл не по пересекавшей лес дороге, а по серой пустыне, где не может выжить ни человек, ни фея, ни демон. Кроме одного, конечно.