Шокирующая живопись

Предмет этой любви – сестра Эмиля, Мадлен Бернар, юная девушка 17 лет, любимая модель для картин своего брата, среди которых особенно знаменитой была композиция «Мадлен в лесу любви». Эмиль написал несколько ее изображений в духе символизма, на которых Мадлен предстает в возвышенном бесплотном образе, идеализированном и обобщенном, весьма далеком от реальной земной мадемуазель Бернар. А настоящая Мадлен была очаровательна и жизнерадостна. Как пишет Перрюшо в своей книге о Гогене: «Несколько экзальтированная, фантазерка и идеалистка, она разделяла „мечты о прекрасном“, защищала брата перед родителями и поддерживала своим безудержным восхищением. Мадлен также обедала в маленьком зале пансиона и увлеченно следила за ходом дискуссий, аплодируя каждый раз, когда импрессионисты наносили очередной удар академикам. Она стала как бы „музой“ группы Гогена». Мадлен искренне восхищалась талантом Гогена, называя его великим художником. В итоге оба друга – и молодой застенчивый Лаваль, и 40-летний самоуверенный Гоген, имеющий за плечами непростой семейный опыт, – влюбились в поэтичную барышню, да так, что каждый сделал Мадлен предложение руки и сердца.

Эмиль Бернар

Автопортерт с портретом Гогена. 1888

Луи Анкетен

Портрет Мадлен Бернар 1892.

Известен портрет Мадлен, написанный Гогеном в эти месяцы, на нем молодая девушка совсем не похожа на кроткие образы, написанные ее братом, как, впрочем, и на описания современников. Автор относится к своей модели иначе, она для него земная женщина, со своим характером, но в закрытой позе, с лукавым взглядом, чувствуется, что у героини есть своя тайна и портретист ее не знает. Так художник в Гогене оказался проницательнее «бывалого мужчины – дикаря», как он себя сам называл. Будучи уверенным в успехе, Поль признался девушке в любви, и тут прозвучал гром среди ясного неба – оказалось, что Мадлен, несмотря на свой пиетет перед Гогеном, уже давно влюблена в Шарля Лаваля, и что он тоже предложил ей выйти замуж и они уже помолвлены. Разрушенные надежды и уязвленное самолюбие Поля послужили причиной ссоры с Лавалем и даже с Бернаром. В отчаянии и озлоблении он пишет натюрморт «Фрукты» с искаженным лицом Мадлен в глубине как намек на низменные сладострастные чувства молодых людей и посылает картину бывшему другу.

Все эти эмоциональные встряски вкупе с трагическим разрывом с Ван Гогом, произошедшим зимой того же года в Арле, утвердили Гогена в окончательном понимании своего экзистенциального одиночества. Душевные терзания толкали Поля на резкие высказывания и необдуманные поступки, это породило устойчивый миф о неуживчивом характере Гогена. Он ясно осознал, что единственным его спасением как художника может стать только полная перемена жизни – «перезагрузка». И он выбирает Океанию как модель иного мира с другой природой и другими красками, другими людьми и другим языком, другими радостями, невзгодами, победами, потерями и, конечно, с другими историями любви. Но главное – с будущими шедеврами, которые сделают имя Гогена известным всему миру.

А что же чета Лавалей? Они поженились в 1889 году, были счастливы и любили друг друга. Только, увы, судьба отпустила для них счастья совсем немного, через пять лет их погубила чахотка. Шарль Лаваль, безусловно, очень талантливый художник, так и не успел прославиться, как его кумир Поль Гоген. А его молодая супруга так и осталась неразгаданной и таинственной особой. Какой она была на самом деле – эфемерной, как персонаж Бернара, или более чувственной и скрытной, как у Гогена, а может быть, она была соблазнительной искусительницей, как на портрете Луи Анкетена, друга их семьи, написанном в 1892 году? К сожалению, ранняя смерть Мадлен окутала эту историю флером недосказанности.

История одиннадцатая Картина для закрытого просмотра

Франсиско Гойя