Шокирующая живопись

Уильям вложил в этот дом всю свою любовь, весь свой талант, весь свой восторг от счастливой жизни с любимой женщиной, в результате на свет появился шедевр архитектуры и дизайна – знаменитый Красный Дом, особняк в духе средневековых английских коттеджей, построенный из красного кирпича, давшего название жилищу молодоженов. В течение первых лет жизни в доме супруги Моррис занимались оформлением интерьеров в совершенно новаторском стиле, который потом станет основой для «Движения искусств и ремесел» и предтечей стиля модерн. Умопомрачительной изысканности орнаменты обоев, витражей, росписей стен, дверей и потолков – в этом одухотворенном творческом проекте принимала участие наряду с мужем и Джейн, которая была искусной мастерицей по вышивке и ткачеству. Уже через несколько лет жизни с Моррисом дочь конюха изучила итальянский и французский языки, научилась играть на фортепиано, увлеклась английской литературой, приобрела навыки светских манер и правильной речи. Она стала настолько аристократичной леди, что в будущем могла появляться в высшем свете и чувствовать себя естественно и свободно. Говорили, что ее метаморфоза стала основой для пьесы «Пигмалион» Бернарда Шоу. В своем доме они были счастливы, здесь появились на свет две дочери Уильяма и Джейн, младшая, Мэй, также станет интересным дизайнером, унаследовав художественные способности родителей.

Еще до свадьбы влюбленный Моррис написал замечательную картину «Королева Гвиневра», для которой позировала Джейн. И сюжет из картины повторился в жизни, Моррис оказался в роли обманутого короля Артура, а его Гвиневра-Джейн была влюблена в Ланселота-Россетти. Их роман длился много лет, вплоть до смерти Россетти, Джейн была его моделью и возлюбленной, оставаясь супругой Морриса, который не считал возможным проявлять ревность, так как уважал свободу чувств своей жены. А поскольку развод вызвал бы скандал и повредил детям, Моррисы сохраняли статус-кво. Так появился первый любовный треугольник, но он вскоре увеличил количество углов.

Вернемся в семью друзей Моррисов – к Бёрн-Джонсам. Джорджиана растила детей, а художественная карьера Эдварда между тем стремительно развивалась, он плодотворно работал как дизайнер и иллюстратор, создавал стилизованные картины на литературные и мифологические сюжеты. Известный писатель Генри Джеймс писал о его творчестве: «Это культурное, высокоинтеллектуальное, эстетически утонченное искусство для тех, кто смотрит на мир не прямо – в его случайной реальности, а через отражение и изображение его в литературе, поэзии и культуре». Имя Бёрн-Джонса становится знаковым в среде интеллектуальной элиты, но сам автор оставался скромным и неуверенным в себе человеком.

В 1866 году греческая наследница Евфросиния Кассаветти заказала Бёрн-Джонсу картину «Амур и Психея» с изображением своей дочери Марии Замбако. К этому времени Марии исполнилась 23 года, она была богата и уже свободна, так как незадолго до этого развелась с мужем, разочаровавшись в браке. Мария также была увлечена искусством, ее привлекала скульптура, и она даже училась у Родена, позже занималась медальерным делом. Это была очень яркая и для английского общества слишком раскованная, с экстравагантными поступками и порывистыми эмоциями девушка. Во время написания картины Бёрн-Джонс без памяти влюбился в свою модель, Мария ответила тем же, разгорелся страстный роман, он продолжался несколько лет. Так появился другой треугольник.

Влюбленные проводили много времени вместе, путешествовали, их отношения перестали быть тайной, и Эдвард решился на развод. Когда же он понял, какой разразится скандал, который разрушит не только его семейный очаг, но и его творческую жизнь, он передумал, тогда Мария попыталась совершить суицид, предлагая любимому последовать за ней. Дело закончилось вмешательством полиции и врачей, которые Бёрн-Джонса задержали, а Марию едва откачали после того, как она приняла яд. После этого их отношения начали затухать, хотя еще несколько лет они общались и писали друг другу.

Для Джорджианы это были очень непростые времена, она искала понимания у друзей и сблизилась с отвергнутым Моррисом. Так два треугольника объединились в затейливую фигуру. Насколько их отношения были романтическими, осталось секретом, но их переписка говорит о том, что долгие годы Уильям и Джорджиана были друг для друга самыми близкими людьми, их связывали очень глубокие чувства, которых они не нашли в своих супружеских союзах. Но эти союзы тем не менее устояли! Ни Моррис, ни Бёрн-Джонс так и не отважились развестись. Нам остались их общие, очень атмосферные, фотографии, из которых следует, что они предпочли сохранить свои дружеские и творческие альянсы, а романы и влюбленности не отвергать, но оставить за пределами своих семей. Очень по-английски, мой дом – моя крепость.

История четвертая «Любовь, что движет солнце и светила…»

Сандро Боттичелли