Шоколад с надеждой

- Бо-о-оже! - простонал он. - Малышка, ты воскресила меня! – найдя губами её губы, он прижался в таком горячем, таком страстном поцелуе, что ноги девушки подкосились. А Хосок, почувствовав это движение, подхватил её на руки и углубил поцелуй, который становился все требовательнее и требовательнее. Он осторожно освободил густые волосы Лин от резинки и запустил в них пальцы, слегка сжав шёлковые пряди необычного оттенка.

Потом, слегка отстранившись, прошептал ей прямо в зацелованные губы:

- Я так хочу тебя, что боюсь не сдержаться и всё испортить…

Она обхватила ладонями лицо мужчины:

- Не сдерживайся, Хосок! Научи меня любить тебя…

Какое-то рычание исторглось из горла танцора, он подхватил на руки лёгкое тело девушки и, весь дрожа, произнёс внезапно охрипшим голосом:

- Ты не разочаруешься, Шоколадка!

И совершенно забыв про включенную аппаратуру, понёс Мэй Лин в свою спальню.

А там, со всем пылом влюблённого мужчины, до безумия желающего свою возлюбленную, всю ночь преподавал ей сладкую науку любви.

Девушка оказалась очень хорошей ученицей – настоящей отличницей, пылкой и чувственной, чутко отзывающейся на его прикосновения и поцелуи. Его губы, его руки были везде – гладили, целовали, сжимали податливое тело, которое моментально реагировало, словно точно настроенная струна какого-то невероятного, тонкого и сложного инструмента в руках опытного музыканта-виртуоза. Да он, по сути, и был таким виртуозом.

И до самого утра влюбленные изучали, исследовали тела друг друга. Хосок оказался прав: Мэй Лин ничуть не разочаровалась.

Рассвет застал их в тесных объятиях друг друга. Хосок обвил свою красавицу руками и ногами, словно боялся, что она каким-то образом может выскользнуть, исчезнуть.

Не выскользнула. Не исчезла. И только тогда, наконец, парень поверил, что теперь всё будет хорошо, что его сладкая девочка до конца доверилась ему. И мысленно он поклялся себе никогда, ни при каких условиях не предать её доверия.

Глава 20

20***

Первое, что увидела Мэй Лин, проснувшись, были лучистые глаза Хосока, глядящие на неё, и его ослепительная, белоснежная улыбка – такая яркая, что она не могла не улыбнуться в ответ. Он лежал на боку, по-детски подложив ладонь под щеку, и смотрел на неё, лаская любящим взглядом лицо Лин.

- Проснулась?

Девушка кивнула и прикрыла ладонью его глаза:

- Не смотри – я заспанная.

Он аккуратно взял её руку, поцеловал запястье и сказал:

- Ты прекрасна!

И, приподнявшись на локте, навис над ней:

- Ты сейчас настолько хороша, милая, что я готов смотреть вечность!

Мэй Лин закинула руки ему на шею и притянула к себе:

- Ты такой красивый, Хосок!

- Правда, так считаешь? – в глазах его искрился смех.

Она только кивнула и прошептала:

- Поцелуй меня!

- Всё, что пожелаешь, любовь моя! – и он накрыл губами её припухшие с ночи губы, провёл дорожку из поцелуев по подбородку, по зарозовевшим от удовольствия скулам, обрисовывая контур милого лица.

Потом пробежался влажным языком по шее, на которой мгновенно проявились мурашки, по обнаженным плечам, а когда накрыл ладонью холмик груди, вызвал невольный стон и шумный вздох. Девушка выгнулась дугой и пролепетала:

- Хосок!..

От её голоса кровь бросилась ему в голову, и парень накрыл её своим телом, снова увлекая в океан страсти. Уроки прошлой ночи не прошли даром, и вскоре оба они достигли пика наслаждения – так что целые фейерверки взорвались в голове, унося на волнах в мучительную сладость оргазма.

Мэй Лин показалось, что она на некоторое время потерялась в этих восхитительных ощущениях, уплыла за границу сознания, исчезла и растворилась в сверкающей бесконечной вселенной. Очнулась от горячего прикосновения притянувших её в объятия сильных рук и, глядя ещё затуманенными от страсти глазами на мужчину, выдохнула, тяжело дыша:

- Люблю тебя!..

И услышала в ответ:

- А я тебя – больше!..

Они ещё некоторое время лежали, приходя в себя, восстанавливая сбившееся дыхание, потом музыкант сказал:

- Я, конечно, тот ещё эгоист и собственник, но всё равно должен спросить у тебя, маленькая: ты же понимаешь, что нам придётся какое-то время скрываться, прятаться от чужих… Готова ли ты идти со мной рядом, принося такие жертвы? Мне очень жаль, что я не могу открыто сказать на весь мир, что люблю тебя больше жизни. Но и отказаться от тебя я не в силах…

- Не говори ничего, - положила она пальчик на его губы. – Ты – единственный в мире человек, который с тех пор, как умерла мама, заботится обо мне, оберегает меня от всех неприятностей. И только ты говоришь мне, что я нравлюсь тебе, что я прекрасна. Только ты сказал мне, что любишь… Как же я могу отказаться от всего этого? Наверное, я тоже не смогу нормально жить без тебя. Я просто изгрызу себя сомнениями и сожалениями, если оттолкну тебя…

- Боже! Я обожаю тебя, моя красавица! – он целомудренно поцеловал её в щеку.

А девушка вдруг спохватилась:

- Ах! Хосок! Сколько времени?! На работу!..

- Не переживай! Время ещё есть, - успокоил он, приглаживая спутавшиеся пряди её волос.