Шоколад (СИ)

Тянуть время было бесполезно, рассовав лапшу, галеты и шоколад по карманам, прихватив термос, я последняя двинулась к двери, вышла на улицу. Самые дисциплинированные уже начинали строиться в один ряд в центре площади под руководством Феди. Опять начался дождь.

Нельзя туда

Опустив глаза, я побрела вдоль здания, достигнув угла, оглянулась. На крыльце администрации появился полковник в тёмно-синей куртке. Сердце остановилось на один удар, потом заполошно запрыгало в груди. Я свернула за угол столовой, сделала несколько шагов и привалилась к стене. Глубоко вдохнула сырой воздух, прижалась к кирпичной кладке, чтобы очутиться под защитой короткого свеса крыши от дождя. Прикрыла глаза.

Почему раньше, попав в круговорот семейной жизни, я решила, что нет никакого просвета, и ничего не изменить. Тогда можно и нужно было бежать, пытаться строить самостоятельно собственную жизнь. А вот сейчас, действительно, не было ни единого просвета, ни на небе, ни на земле, ни внутри меня. Вокруг клубилась настоящая тьма, которую кто-то создал из моих кошмаров и слёз, в которой я уже едва шевелила лапками.

Пчёлы не вылетают из ульев в пасмурную погоду в преддверие дождя, как не летают и в дождь. Просто не летают. Пчёлкам нужно солнце, тепло, цветы и душистый нектар.

Меня обманул муж, лишил жилья и сына, обманул Пасечник. Мне ли тягаться с опытными пчеловодами. Они могут подкормить сладкой водичкой, а могут вырезать из улья и выбросить, как отработанный и бесполезный материал.

До ямы я шла, пошатываясь, оскальзываясь и запинаясь. Круг замкнулся, я там, где должна быть. Вспомнила слова полковника — Майя на своём месте. Содранные пласты земли, я увидела издалека. Трактором зачем-то срезали всю траву, содрав плодородный слой до глины. Когда-то я жевала эту траву, радуясь, что спаслась, наслаждалась солнцем, выглянувшим из-за туч, умилялась кузнечику на травинке.

В груди заныло от дурного предчувствия. Двинулась дальше и всё поняла. Ямы не было, её засыпали, сровняли с поверхностью земли, только в месте разлома она осела, как обычно оседают свежие могилки. Вокруг ничего не напоминало об ужасе, когда-то произошедшем здесь со мной. Пусто, ровно, коричневатая глина вместо травы и чернозёма. Я шла сюда, надеясь, что яма поможет понять, даст силы выстоять против тех, кто решил меня сломать. А ямы не стало.

Внутри я орала от гнева и ужаса, корчилась от боли, стоя над свежей могилой. Внешне застыла неподвижно, глядя на засыпанную яму. В ней осталась самая сильная, безрассудная, самая смелая часть меня. Та часть, которая одержала победу. Слёзы лились из глаз, смешиваясь со стылым мелким дождём. Всё-таки я утробно заскулила, закусив зубами кулак, прощаясь с ямой, поворачиваясь и уходя прочь.

Вспомнились женщины с серыми лицами. Как быстро я стала одной из них, хотя думала, что выдержала, что гораздо сильней. А теперь позорно пошла ко дну, расписалась в своём ничтожестве. Для меня не было естественным сражаться. Я не боец, не воин, не умею драться и защищать себя. Сегодня от страха у меня отказали ноги. Если бы не Федя, волчара бы ударил. Слабую, униженную женщину легко сломить.

Неужели опять всё по кругу? Волчий взгляд, страх, боль?

Дождь вымочил плечи и спину, я поплелась к ближайшему зданию, в котором находился ненавистный изолятор. Посижу на ступеньках под козырьком, успокоюсь. В полном опустошении я смотрела под ноги, чтобы не растянуться на мокрой земле. Слёзы смазали изображение, промозглая сырость, упадок сил вызывали крупную неконтролируемую дрожь. Встреча с Егором, начальник в синей форме, засыпанная яма — немного же мне понадобилось, чтобы рухнуть на дно отчаяния. Я облизала солёные губы, присела на сухие деревянные ступени.

За железной сеткой высился лес, покачивались от ветра верхушки сосен, чуть слышно доносилось редкие птичьи голоса. Сожалеть о своём выборе бесполезно, искать причину, обвинять себя, топтаться в болоте и погружаться в него ещё глубже, можно бесконечно. Выйти из состояния жертвы, которая стала моей сущностью, не получалось. Каждый раз, когда появлялась надежда, снаряд летел точно в цель, разбивая мечты в прах, и я катилась по наклонной.

Как чёрная дыра я притягивала несчастья. Если бы в колонии было безопасно, как убеждал Пасечник, здесь бы не появился волчара. Полковник специально притащил сюда этого садиста, чтобы его руками расправиться со мной. Что мне делать? Сидеть в комнате и шить? Ходить по территории с оглядкой в компании других? Как защитить себя ночью?

Ничего из этого не помогло в прошлый раз. Смиряться и подстраиваться я умела, но это только ухудшало моё положение на шахматной доске. Ухудшало с каждым неверным ходом, потому что я всегда выбирала не себя. Мои душа и тело оказались нужны только в виде корма, а бесполезное, хаотичное сопротивление лишь раззадоривало хищников.

Из-за угла дома показалась знакомая коренастая фигура Феди. Его общество сейчас казалось самым безопасным из всех возможных. Он не торопясь приближался ко мне с каким-то настороженным видом, поглядывая вокруг.

— Чего ушла?