Шоколадная лавка в Париже

Маленькая старушка встретила Лорана так же радостно, как и Сальваторе, и расцеловала его еще с большим пылом. Марина на бешеной скорости тараторила по-французски с итальянским акцентом, поэтому разобрать удалось не все, но общий смысл был такой:

– Нет, конечно, ризотто все то же. Зачем его переделывать? Если у тебя есть что-то хорошее, не надо ничего в нем менять, иначе все пойдет наперекосяк! А если все пойдет наперекосяк, добра не жди! Быть беде.

Лоран взглянул на меня с улыбкой, но я была не в настроении с ним заигрывать. Лишь молча кивнула. Как же я устала! Лоран попытался завести разговор, но я вдруг застеснялась и лишь бормотала что-то невразумительное в ответ. Наконец Лоран сдался и умолк. Так мы не проронили ни слова, пока не принесли еду. Лоран закрыл глаза и с наслаждением вдохнул пар. В жизни не чуяла такого насыщенного, вкусного запаха! Уловила аромат лука, сливок, мяса и еще чего-то просто восхитительного.

– В детстве я тут часто ел. Каждый раз требовал, чтобы мне принесли это, – сказал Лоран. – Когда день был хороший. Когда день был плохой. Когда день был ничем не примечательный. Папа говорил: «Все идем к Сальваторе». Мы садились вон туда. – Лоран указал на самый большой стол у камина. Вокруг стояли разномастные старенькие стулья. – А если было жарко, шли на террасу… – Тут Лоран осекся и спросил у Сальваторе: – У вас по-прежнему есть терраса?

– Хотите перейти туда?

– Почему бы и нет? Здесь ужасная жарища. Неужели сам не чувствуешь?

Сальваторе пожал плечами: он явно провел в этом ресторане всю жизнь и ко всему здесь привык. Хозяин взял тарелки, Марина – бокалы. Я хотела помочь, но она не позволила. Оба скрылись за узкой боковой дверью. До этого я ее даже не заметила. Мы с Лораном пошли следом. Пока поднимались по узкой спиральной лестнице, у меня заныли пальцы на ноге – то есть нога. Вот мы взобрались на три пролета, прошли мимо квартиры хозяев. Наконец уткнулись в еще одну дверь и выскочили из старинного здания, как пробки из бутылки.

Терраса оказалась намного просторнее моего крошечного балкончика. Старый дом выпячивается и нависает над берегом острова. Мы сидим прямо над водой. Марина принесла свечу и поставила ее в центре единственного столика. Гирлянда из лампочек украшает парапет, а других источников освещения не видно. Только внизу быстро текут темные воды реки да левый берег сияет огнями. Но кажется, что все это где-то далеко и не имеет ни малейшего отношения к древней почве нашего острова, повидавшего на своем веку многое. Плющ неровно обрезали, чтобы не вылезал за пределы стен. Чувствую себя как в сказке. Вернее, чувствовала бы, не будь все так мрачно и уныло, мысленно возразила самой себе я.

Сальваторе и Марина, посмеиваясь, оставили нам бутылку вина и удалились. На террасе удивительно тихо: сюда не долетают повседневные шумы летнего Парижа. Лоран сразу уткнулся в тарелку и минут пять не обращал на меня ни малейшего внимания. Он ел с огромным аппетитом, удивительной быстротой и непередаваемым удовольствием. Я немного подождала, но скоро поняла, что сейчас у меня никаких шансов привлечь его внимание, и тоже занялась едой.

Под пытками бы не созналась, но раньше ни разу не пробовала ризотто. Ела только рис в горшочке, но это совсем не одно и то же. Предложи я родителям для разнообразия поесть на ужин ризотто, мама с папой дар речи бы потеряли от удивления. Потом папа задумчиво произнес бы: «Может, и правда попробовать?» А мама ответила бы: «Нет, ризотто готовить слишком сложно, обязательно что-нибудь напутаю, и вообще, милая, не по мне вся эта иностранная кухня». Не успела бы я и слова прибавить, а мама бы уже сделала наши обычные сэндвичи с рыбными палочками. Я немного умею готовить: могу пожарить мясо и даже испечь пирог, но ризотто мне точно не по силам. А попробовав то, что приготовил Сальваторе, я лишний раз убедилась: мне на ризотто нечего и замахиваться. Это искусство я не освою никогда. Чтобы готовить настоящее ризотто, нужно родиться в семье, где ничем другим не занимаются. Годами совершенствовать каждый крошечный нюанс, добиваться идеального сочетания вина, выдержанного пармезана, тающего на языке прозрачного лука и грибов. Грибы готовят заранее в огромной каменной печи, чтобы идеально поджарились, покрылись хрустящей корочкой и стали самым вкусным и восхитительным из всего, что я пробовала. Позже узнала, что такие грибы каждую неделю собирают в полях вокруг Версаля. На этих же полях пасутся коровы, которых содержат на природе, а неподалеку высится лес, не тронутый со времен Средневековья. Да, эти грибы где попало не отыщешь.

Попробовав это изысканное, ни с чем не сравнимое ризотто, я в первый раз поняла, почему и Фредерик, и Лоран, и Тьерри так строго подходят к изготовлению шоколада. Есть правильный способ, а есть неправильный, и обсуждать тут нечего. За одиннадцать лет работы на фабрике мое нёбо привыкло к низкому качеству. Но теперь оно наконец ощутило, что такое настоящая еда.

– Ух ты! – произнесла я через некоторое время.

Тарелка Лорана уже была чиста.