Шоколадная медаль

Михал-Михалыч подошел к обитой железом двери и открыл. На пороге, как и ожидал, стоял Найденов.

— Через порог не здороваюсь, плохая примета. Заходи. — улыбнулся Михалыч. Найденов слепо озирался — после ослепительного солнечного света снаружи подвал казался необычайно темным и мрачным, кроме стола и двух табуреток в нем ничего не было, запах пыли почему-то отозвался бурчанием в желудке.

— Садись, у меня к тебе просьба. Ты книжку интересную достал. Покажешь?

Спрашивал Михал-Михалыч извиняющимся, просительным тоном, как бы сожалея, что беспокоит вызовом из-за ерунды.

— Товарищ майор, всегда пожалуйста! — с готовностью ответил Найденов. — Только вот какую? У меня их много…

На душе у него полегчало, но не надолго.

— Да пухленькая такая, на ней еще колючая проволока нарисована, обложка черно-белая такая… Помнишь?

Сердце у Найденова дрогнуло. Раз особист все знает, запираться не буду, решил он.

— Конечно помню. У меня в сундучке лежит. Когда принести?

— Времени, понимаешь, нет. Пошли сейчас.

После подвала залитый солнцем двор ослепил их, как вспышка электросварки. Казарма же, из-за толстенных стен сохранявшая прохладу в любую жару, встретила их полумраком. Дневальный у входа вяло шевельнулся, имитируя строевую стойку, он стоял сгорбившись, бронежилет, каска и автомат висели на нем, как на вешалке.

— Не прислоняйся к стене. И руки вымой, — через плечо бросил ему замечание Найденов.

Они прошли по темному коридору, осторожно ступая по середине, стараясь не зацепиться за бронежилеты и рюкзаки, набитые патронами и гранатами, которые лежали двумя рядами вдоль стен, т. к. после занятий рота занималась строевой подготовкой на плацу.

В комнату, где жили офицеры и прапорщики роты, кроме командиров взводов — те спали со своими взводами, Найденов вошел первым и сразу направился к своей кровати, стоящей у окна. Михал-Михалыч шел за ним лениво, без интереса, сел на соседнюю кровать, над которой висела репродукция картины Шишкина, вызывающая в этих краях тоску и грусть, — сосновый лес и ручей. Михал Михалыч вдруг вспомнил, что эту репродукцию как-то показывали в передаче «Что? Где? Когда? «, предлагая определить, в какую сторону течет ручей. Действительно, куда, подумал он, но понял, что отвлекается от дела. Он осмотрелся по сторонам и спросил:

— А что обои у вас все в дырках?

Найденов, возившийся с замком, который вдруг заклинило, отозвался через плечо:

— По случаю достали обои для своей комнаты и поклеили их мучным клейстером. Все дворцовые мыши теперь наши. Вон, кормушку сделали в углу, чтобы обои не жрали и по одеялу ночью не бегали.

Михал-Михалыч посмотрел в угол, куда кивнул Найденов, и усмехнулся, там лежали обгрызенные обломки безвкусного печенья, обычно выдававшегося офицерам в дополнительной пайке. Открыв, наконец, замок, Найденов рывком вытащил из-под кровати большой зеленый ящик от РПГ, традиционно использовавшийся, как сундучок для личных вещей. Демонстративно, чтоб доказать, что ему нечего скрывать, но в тоже время без вызова, чтобы подчеркнуть, какое малое значение он придает этому случаю, Найденов откинул крышку. Михал Михалыч цепко оглядел содержимое: куртка в шуршащей полиэтиленовой упаковке, джинсы, несколько консервных банок с сыром и сгущенным молоком, тельняшка и с десяток книг. Негусто, — подумал Михалыч, но тут же рассудил, что нестандартное поведение, в том числе и непрактичность, повод если не для подозрений, то для размышлений.

— Эта?

Найденов протянул толстенькую, небольшого формата книгу, обложенную в газету, на которой шариковой ручкой довольно коряво было написано «Пушкин» . Михал-Михалыч взял книгу, открыл титульный лист и шевеля губами прочел надпись на английском языке «Архипелаг ГУЛАГ»

— Эта, — он кивнул головой и добавил, — пошли оформим, а то как я объясню, откуда у меня книга…

Найденову стало не по себе. Он плелся за особистом обратно в подвал, тоскливо размышляя, кто же его «вложил» и какие могут быть для него последствия.

— Что написать? Объяснительную?

— Называется «объяснение» . Начни так: «по существу заданных мне вопросов могу сообщить следующее… «Купил-то где?

— В книжном дукане, напротив «стекляшки» , что возле «зеленки» .

— Почем?

— Сто пятьдесят, дешевка.

— Зачем?

— Изучать английский.

— Специально ездил?

— Нужен был англо-русский словарь, инструкцию к магнитофону перевести.

— А обернул зачем?

— Чтоб в глаза не бросалась.

— Знал, значит, что это за книга, скрывал, значит, — сокрушенно сказал Михал-Михалыч и добавил, — это тоже напиши, зачем обернул, зачем написал» Пушкин» , кому пересказывал…

Найденову показалось, что у него начинает кружиться голова

— Да что тут такого? В «полтиннике» с боевыми мешками приносят эту книжку, причем на русском языке…

— У кого видел? — вопрос был задан мягко, но Найденов почувствовал, что Михалыч, лучший шахматист полка, выигравший соревнования среди офицеров в прошлое воскресенье, обыграл его, как ребенка. Нужно было как-то выкручиваться.

— У Овчаренко, прапорщика, инструктора по комсомолу в политотделе.