Шоколадная вилла

– Именно будучи деятелем искусства, ему следовало бы быть примером! – возразил Клок-Зандер.

Его жена кивнула.

Бахмайер тихо рассмеялся.

– Говорят, он сейчас в Миттербаде^[7], этот Генрих Манн. Я недавно слышал об этом на озере. Вместе с художницей… Ах, ее имя выпало у меня из головы… что-то типа Пройсен… – Он потер бороду.

– Гермиона Пройшен, – напомнил ему Лейтц.

– Точно! Так ее зовут, – сказал Бахмайер.

– Такая же безнравственная дама, – презрительно фыркнул Клок-Зандер.

Хелена не вступала в разговор, но в глубине души ей было очень любопытно. Романов в этом санатории, конечно же, хватало, «ночные мероприятия», казалось, были частью здешней терапии. Возмущение Клок-Зандера казалось необоснованным, и она подозревала, что этот благопристойный господин с удовольствием присоединился бы к всеобщей безнравственности – не будь рядом его жены.

Госпожа Клок-Зандер осуждающе покачала головой. Ее муж начал говорить с возмущением:

– Это все дамы полусвета, те, которые вскружили голову Генриху Манну!

Его жена уязвленно посмотрела на него.

– А вам откуда это известно? – с чувством собственного превосходства спросил Бахмайер.

– Это известно каждому, – кивнул Клок-Зандер.

Лейтц посчитал, что самое время сменить тему разговора:

– «Вин Санто» не зря носит свое имя. Что касается меня, то вино действительно способствует выздоровлению. Оно хранится в каштановых бочках и прессуется к Рождеству.

– Какой сорт винограда? – спросил Бахмайер.

– «Треббиано» и «мальвазия».

И пока разговор снова шел о безобидных вещах, Хелена раздумывала над тремя мотивами, которые Генрих Манн, по всей вероятности, и положил в основу своего романа: свобода, искусство и любовь. Именно эти вещи, как правило, и запрещались таким женщинам, как она. Не только их тела вынуждены были тесниться в корсетах – все их естество вынуждено было соответствовать жестким общественным нормам, которые никогда не ставились под сомнение. И Хелена, которая внешне все еще старалась сохранить свое целомудрие, ощущала внутри нарастающее волнующее восхищение этим абсолютно новым для нее миром.

Глава 9

Шоколадная фабрика «Ротман» в Штутгарте, несколько дней спустя

Виктор платком вытер пот со лба, положил его обратно в карман брюк и взял на плечи один из тяжелых мешков с сахаром, в огромном количестве хранившихся на складе. Он обошел несколько недавно доставленных бочек и ящиков с похожим содержимым, прежде чем войти в расположенные в нескольких метрах помещения рафинадного завода, относящегося к фабрике.

Удушающий жар ударил в лицо, когда он принес свой кристаллический груз к одному из больших наполненных водой красных котлов и высыпал его туда. Влажный клейкий пар заставил его опять покрыться потом. Ему еще предстояло несколько часов тяжелого труда, потому что если он сейчас не перенесет мешки к котлам, то ему придется носить уваренный сахарный раствор на выпаривание. Не менее утомительно было поднимать вверх по лестнице в еще более душное помещение тяжелые металлические ящики, чтобы их содержимое могло превратиться в полужидкую коричневатую массу, которая впоследствии в центрифуге поменяет свой цвет на белоснежный.

Это была тяжелая работа, а зарплата была все же средней. Несмотря на это, он с честью выполнял свой каторжный труд. Если это было место, с которого начиналось его будущее, то так и должно было быть.

Виктор делал больше, чем другие работники. И он использовал любую возможность, чтобы получить знания, познать процессы рафинирования и изучить оборудование. Он знал, где какой инструмент находится и кто за что отвечает. Между тем его все чаще привлекали, если нужно было что-то починить. Его технические идеи всегда находили отклик, они проверялись и частично воплощались в жизнь. Постепенно, пусть и маленькими шажками, но он становился незаменимым.

– Райнбергер! – Один из старших работников подошел к нему, активно жестикулируя. – Райнбергер, тебя вызывают в контору. Срочно!

Виктор в недоумении посмотрел на мужчину.

– Я тоже не знаю, что они от тебя хотят, – сказал работник и указал ему на дверь, ведущую к лестнице. – Просто иди.

Виктор бросил в угол пустой мешок, провел рукой по влажным волосам и поправил подтяжки.

Старший работник рассмеялся:

– Тебе не нужно прихорашиваться, там одни мужчины.

– Но штанам я все равно не дам упасть, – смеясь, ответил Виктор и пошел к двери.

По пути от промышленных залов к конторе, который проходил через торговые залы и главное здание, Виктора сопровождал знакомый шум: шипение в пароотводных и охлаждающих трубах, треск подъемников, жужжание ременно-приводных передач и шум котельного помещения с его огромной вытяжной трубой. Повсюду ощущалась тонкая вибрация и сила, с которой паровые машины вырабатывали необходимую для производственных процессов энергию.