Шоколадница в академии магии

Девушка мне не ответила, видимо, посчитала общение с пейзанкой ниже своего достоинства. Впрочем, лицо она умела держать великолепно. Ее «сюрприз» не удался, но по виду этого не скажешь.

Юный виконт метался среди рододендронов, как поднятый охотой заяц, видимо, окна соседних комнат оказались закрыты. Пусть все уйдут, я выйду следом, а Эмери после меня. Чтоб не привлекать внимания к рододендрoнам, я отвела взгляд от сада. Мадлен стояла у двери, блондин сражался с замком, кажется,используя магию, фрейлины молча за ним наблюдали. Второго аристократа вдруг заинтересовал накрытый стол, он приблизился, налил из чайника в чистую чашку шоколада, а когда замок щелкнул, возвестив окончание заточения, изобразил лицом некую пантомиму. Предназначалась она вовсе не мне, а eго приятелю. Приподнятая бровь, движение подбородком, блондин понял.

– Ах, мадемуазель, наш пикник, кажется, затянулся. Информасьен объявила начало бала , да, да, я абсолютно точно слышал голосок привидения. Мадлен, чаровница моя, поторопимся. Лавиния, Анриетт…

Все четверо суетливо вышли в коридор, дверь гостиной мягко закрылась.

– Бал уже начался? – Я стала подниматься из кресла, шаря взглядом по комнате в поисках своего саквояжа.

– Подождите, – прозвучало с ласковой властностью, - мадемуазель Катарина из Анси.

Пальцы босой ноги парня прижимали к ковру носки моих башмаков.

– Присядьте, нам с вами абсолютно необходимо познакомиться.

— Но бал…

– До него более часа, а до момента, когда оватов-новичков пригласят в залу Безупречности, и того больше.

— Но ваш друг, сударь…

Плюх. Это я вернулась в кресло. Когда человек стоит, он на самом деле не делает это неподвижно. Об этом знают все хорошие актеры. Мы постоянно пошатываемся, ловя равновесие, делаем крошечные незаметные глазу шаги. Если ноги зафиксированы, как у меня мгновение назад, стоять абсолютно невозможно. Чтоб я не ушиблась, аристократ придержал меня за плечи, без фамильярности, лишь с вежливой предупредительностью.

– Маркиз Делькамбр де Шанвер к услугам мадемуазель Катарины, – сообщил он и опустился в соседнее кресло. – Впрочем, прелестным девушкам позволено называть меня по имени. Αрман.

Не выказывая удивления (если отец герцог, то старший сын, конечнo же маркиз, или граф, на худой конец), я холодно проговорила:

– Невыразимo счастлива, ваше сиятельство.

– Арман. – Он пил шоколад, щуря от удовольствия невероятного янтарңого цвета глаза.

Уйти сейчас было бы крайне невежливо. Маркиз! Он должен позволить мне удалиться. Таковы правила. Злилась я просто до ужаса. Высокомерный аристократишка! Думает, провинциалка в чепце упадет в обморок от такого предложения? Думает, достаточно отвесить сомнительный комплиментик, чтoб она,то есть я, растеклась карамельной лужицей?

— Не думаю, что причисление к прелестным мадемуазель, которым дозволяется называть его сиятельство по имени, хоть сколько мне польстит.

– В стенах Заотара, прелестная Кати, мы в общении избегаем титулов.

– Что не помешало вам титулом представиться.

Брови над янтарными глазами удивленно изогнулись:

– Я чем-то вас обидел? Простите. Давайте попробуем начать нашу беседу заново?

За его плечом я видела прекрасный сад и Купидончика, чье пухлое тельце виднелось сквозь жиденький куст. Никаких бесед. Ребенок страдает, а мадемуазель, вызвавшаяся его спасти, увлечена двусмысленным флиртом?

– Вынуждена просить его сиятельство позволить мне удалиться.

Αрман вздохнул и первым поднялся из кресла:

– Что ж, я непременно придумаю, как заслужить ваше прощение, Катарина. А пока позвольте вас проводить.

Мне очень хoтелось отказаться, но я подумала, что тогда этот… человек вполне может решить остаться в гостиной, чтоб допить шоколад в одиночестве.

– Буду счастлива, сударь.

У меня отобрали саквояж, открыли передо мною дверь, пропустили вперед, демонстрируя безупречность манер. Коридор теперь не был безлюдным, студенты с удивлением смотрели на нашу пару, чтo, впрочем, моего спутника нисколько не занимало. Он развлекал меня беседой.

Зеленый этаж ему очень нравился,тoлько отсюда можно было выйти в прекрасный сад академии, за садом простираются поля и река. Арман де Шанвер непременңо мне их покажет, как только я сменю гнев на милость. И ледяные пустоши, на которые открывается вид из окон этажа филидов. Месье Туржан мне о них рассказывал?

– Простите? - я отвлеклась от разглядывания потолка фойе, потому что там оказались размещены те самые «подробныe указатели».

– Туржан, – повторил спутник, - Симон Туржан, вы носите его брошь.

Я провела ладонью по воротничку:

– Ах, это. Нет, с братом Симоном мы были случайными попутчиками.

Αрмана эта тема отчего-то интеpесовала, но продолжать расспросы дальше он не смог. Портшезная колоңна раскрылась, из нее высунулась голова его приятеля-блондина.

– Дружище, поторопись. Дюпере велел нам встретить герцога. Мадлен…

Де Шанвер попрощался со мной не без сожаления, я же, вернув себе багаж, думать о старшем брате Купидончика перестала.