Шоколадное убийство

— К твоему сведению, случай в нашем деле — не такая уж и редкость. Где-то должно было повезти. Вот это Николай Петрович! Решил вырастить себе достойную смену, передать остатки коллекции в надежные руки. Молодец, правильно мыслил. А смена ему в МР3-плеер музыку закачивала. И не только музыку, подумать только.

— Я как этот смех услышала, у меня мурашки по коже побежали, — призналась Майя. — Есть в этом что-то такое… мистическое.

— И не говори. Вроде бы ничего такого в этом смехе нет, очень даже приятный, если быть объективным. Но когда я его неожиданно услышал… Интересно, что это вообще за хрень — «Смех Джоконды»? И зачем юристу и коллекционеру эта запись?

— Для смеха, наверное, — предположила Майя, глядя на стремительно тающее вдали Новое Мымрино. Повертела в руках МР3-плеер, который достала из сумочки, и добавила: — А вот этот узел меня просто гипнотизирует. Посмотри, какой он странный.

— Да не могу я смотреть, — снова отбоярился Стас. — Я на дорогу должен смотреть, а не на узлы. Кстати, я его отлично рассмотрел. Сложный такой узел, крепкий.

— Очень красивый, — заметила Майя.

— У меня при виде него настроение испортилось.

— Почему это? — удивилась Майя. — Наоборот! Такое совпадение.

— Во-во. Совпадение. У музыканта мы нашли диск со «Смехом Джоконды», на нем это дурацкое хихиканье. У Баландина в плеере то же самое хихиканье записано. Уверен, что Джоконда так не хихикала.

Он, разумеется, преувеличивал. Никакое это было не хихиканье, а мягкие смешки, перемежающиеся легким приятным женским смехом. Грудной смех, поверхностный, порхающий, словно бабочка, смех на выдохе — разные оттенки смеха.

— Обрати внимание, на этом диске нет гомерического хохота, верно? — принялась рассуждать Майя.

— Да, никто не ржет, — согласился Стас.

— Значит, это не то, что «мешочки со смехом», которые в магазине забавных подарков продают. Ты его развязываешь, он хохочет, и ты хохочешь вместе с ним. Здесь совсем другое… И этот узел. Такой же, как у Савиных, на ленте с ключом. Что бы это могло означать?

— Это тебе Сильвестр скажет, — с оттенком ревности в голосе сказал Стас. — Он у нас специалист по разгадыванию ребусов. А я только улики для него собираю. Не, следователь тоже может чего-то скумекать. Иной раз такие продвинутые версии выдает — аж дух у меня захватывает. Но пока что он в тупике.

Глава 17 Джоконда опять смеется. Укрощение Чепукина. Узелок завяжется, узелок развяжется

— Знаешь, что нам необходимо выяснить? — спросил Половцев у Майи, в очередной раз появившись в квартире Сильвестра. Голос он понизил, поэтому девушка ответила ему шепотом:

— Что?

— Почему мы все это не продолжаем? — Он сделал замысловатое движение руками и посмотрел на Майю пытливо.

— Что — это? — еще тише спросила она, сразу догадавшись, о чем речь.

— Ну… Мы целовались, разве нет? Это для тебя совсем ничего не значит?

— Значит, — быстро ответила она. — Можешь пригласить меня на свидание. Правда, от Сильвестра Семеновича придется наши отношения скрывать. Почему-то мне кажется, что он будет против.

— Почему-то мне тоже.

Они начали думать, когда смогут встретиться, и поняли, что сначала придется закончить дело с утопленниками.

— Что это вы тут шушукаетесь? — спросил Сильвестр, появившись в коридоре совершенно неожиданно. Они не слышали, как он открыл дверь комнаты, и одновременно вздрогнули.

— Я… рассказываю Стасу про Веру Витальевну.

— Разве она не уехала? — изумился Половцев. — Вы же говорили, что она больше с вами не живет.

— Ну да. Она живет в квартире напротив, — повел бровью Сильвестр. — У Чепукина.

— У Чепукина?! Шутите вы, что ли?

— Нет. Нашей тете Вере удалось приручить это лох-несское чудовище. Оно не только открыло ей дверь, но и впустило внутрь. Пока она находилась там, Чепукин не играл на баяне, не стучал деревянной ложкой по батарее, не швырялся картошкой в котов и не обливал влюбленных из окна овсяным киселем. И еще он перестал мусорить в подъезде. Соседи были в таком восторге, что принялись умащивать тетю Веру, чтобы она задержалась. Потому что только ей одной удалось с чудовищем поладить. Она говорит, что Чепукин увлекся чтением любовных писем. В подъезде тишь да благодать.

— А ночует она где? — спросил Стас.

— У Чепукина, — хором ответили Сильвестр и Майя.

— Поразительная женщина. Какая выдержка! Кстати, у меня есть новости. Ты просил меня пообщаться с мужем нашей третьей жертвы, Василием Матвейкиным. Так вот — я пообщался.

Сильвестр действительно просил. Исходил из того, что в вещах Савиных и Баландина им удалось обнаружить одни и те же предметы.

— «Смех Джоконды» Матвейкин отыскал довольно быстро, — продолжил Стас, устраиваясь на своей любимой кухонной табуретке. — Диск обнаружился в одной из сумочек погибшей. У нее их был миллион. Майя, у тебя тоже миллион сумочек?

— Нет, она слишком привязчива для того, чтобы менять одно на другое слишком часто, — ответил вместо своей помощницы Сильвестр. Тон его был холоден.

Стас был уверен, что в этих словах есть подтекст, но виду не подал.