Шолох: Тень разрастается

Самая важная для меня в этом смысле женщина — Кад — калачиком свернулась на тапчане в гостиной. После того, как Дахху наложил на нее оцепенелое заклятье, она напрочь отказывалась разговаривать. Могла. Но не хотела.

Странно, что вообще не ушла, не позвала стражу, папочку Балатона и Его Величество Сайнора с супругой Аутурни в придачу…

Впрочем, это бы не помогло.

Как выяснилось довольно быстро, Дахху уже долго и всерьез (с самого момента выхода из комы, ага) планировал освобождение Анте Давьера из тюрьмы.

Говорю это — и не верю.

С ума сойти.

— То есть коблинау ради Давьера выдали местоположение новых золотых приисков, и ты сторговался с Казначейством? 50 % прибыли идут государству при полном давьеровом покрытии всех расходов на добычу — а тюремной срок волшебным образом превращается в условный? — попытался подвести итоги я.

— Да, — кивнул Смеющийся. — Деньги правят миром, увы.

— Кстати, о деньгах. Зачем тебе все это, а, Дахху? — я пристально вгляделась в грустный профиль друга, сцеживавшего чаинки из свежей заварки. — Неужели только ради того, чтобы получить в свое распоряжение «Вострушку»? — я обвиняюще потрясла дарственной на владение газетой, которую мне передал мальчик-курьер и которую потом нагло выпотрошила Кад.

Смеющийся вспыхнул, мгновенно запунцовев:

— Конечно, нет! Как ты могла так подумать!

— Передачу «Вострушки» в руки господина Дахху мы не обговаривали. Это исключительно мое решение, — встрял Анте. — Мне хотелось отблагодарить его должным образом.

Я проигнорировала реплику преступника и, поставив локти на стол, наклонилась вперед:

— Тогда зачем?

Дахху занервничал, опустил взгляд, вцепился руками в деревянную спинку стула. Пробормотал еле слышно, так, что мне пришлось повернуться в его сторону здоровым ухом:

— Так разумнее с точки зрения равновесия вселенной… Он очень нужен, чтобы восстановить одну старую несправедливость… Я не справлюсь без него…

— Ох небо голубое, да когда ты знатоком вселенной успел заделаться?! — взвыла я, уловив только первую фразу, возмутившую меня до глубины души. — Что за ересь!

— Милая Тинави, господин Дахху не упомянул, что сейчас куда важнее то рукопожатие, — снова влез бывший магнат.

Я свирепо повернулась к нему. Анте мирно посасывал чай из фарфоровой чашечки.

— Почему гоблины зовут тебя Хозяином?

Он поморщился:

— Тинави, не отвлекайтесь… Касание мастера Улиуса. Вам не привиделось.

— Что именно? — я плотнее запахнула летягу, хотя на кухне было жарко, ох как жарко. Не знаю — благодарить ли наш извечно превышенный уровень стресса или наконец всполошившееся шолоховское лето.

— Ничего не привиделось, — отрезал Анте. — Пустота проникает в Шолох.

Я пожевала губами, позволила Дахху налить себе еще немного ромашкового чая. Если честно, я предпочла бы красное вино. Но после него мозги варят плохо, а мозги мне были нужны. Мысли и так жутко путались, я никак не могла понять, за какую из распушенных ниточек диалога мне надо взяться в первую очередь.

— Что такое Пустота? — решилась я.

Пока маньяк собирался с мыслями, а Дахху нервно, рефлекторно теребил ни в чем не повинный шарф, Кад в гостиной резко поднялась с матраса. Мчащаяся рывком засунула меч в ножны за спиной, обернулась ко мне:

— Да ты просто охренела — с ними еще и разговаривать после такого! — И широким шагом, не прощаясь, двинулась к входной двери.

Бархатная ночь, укрывшая город, мгновенно поглотила поникшую фигурку подруги.

Я подскочила, но Дахху удержал меня взглядом, а маньяк — насильственно, цепко схватив за запястье: «Это важнее дружбы» — по губам прочитала я.

Правда?

Важнее дружбы?

Но Кадия уже ушла, а слово «пустота» отдавалось во мне — или в унни? — такой странной слабостью, что у меня не было никаких сил вставать, бежать за стражницей, утешать, убеждать…

Наверное, так и теряют человечность.

Единожды коснувшись судеб мира, откидывают всё — пустое, якобы, не важно, то бишь, бренно, коротко, поверхностно и стоит разве что серебряной монеты поутру.

— Что такое Пустота? — повторила я свой вопрос.

Лекарь и убийца переглянулись.

Маньяк начал:

— Существо. Это сложноскомпанованное магическое существо, с единым сознанием для всех особей группы. Слаженно работая, группа захватывает тела и сознания людей и нелюдей. Пустота ползет по миру, как вирус.

Дахху продолжил — вот же слаженная парочка, мне даже завидно:

— Говорят, Пустота — раб. В том плане, что она всегда служит более сильным, у нее нет своей цели. Механизм поглощения всегда один и тот же, но мотив Пустоты зависит от желаний ее актуального владельца.

— Учитывая, что Пустота жрет людей изнутри, он вряд ли бывает добрым, — приподнял брови Анте Давьер.

Я тяжело сглотнула, представив добродушное рыжебородое лицо Мастера Улиуса:

— Что происходит с людьми, захваченными Пустотой? Они погибают?

Давьер задумался:

— Я не знаю. Я видел Пустоту лишь однажды, в лабораторных условиях. К людям ее тогда не подпускали.

— Почему я должна тебе верить?