Шолох: Теневые блики (СИ)

[2] Т. е. синевплавки-отшельники — очень вкусные рыбки, живущие по одиночке, что видно из названия.

[3] Блесны — множественное число. Блесна — женский род. Блесен — мужской род.

[4] Что есть, то есть! У всех шести хранителей есть некое каноническое изображение — со своими атрибутами и спутниками, если таковые были. Богиня Авена классически предстает перед зрителями верхом на огромной пучеглазой рыбине, которую она использовала вместо коня. Рыба эта, согласно легендам, не только умела бороздить морские просторы с захватывающей скоростью, но и полетать не чуралась.

ГЛАВА 28. "Устрица на море"

Кто он — Незримый Бог, Всевышний Отец, тот, кто создал Хранителей и Драконов, тот, кто зажег первую Искру, положив тем самым начало жизни и бытию? Нам неизвестно. Существует ли он? Видел ли его кто-то? Есть ли у него Антипод, и, если да, кто и что может быть его Антиподом? Хранители никогда не отвечали на наши вопросы. Жрецы говорят, это страшная тайна, недоступная смертным.

Но я боюсь, что все проще: Хранители тоже не знают.

Записки Мэверика из Дома Плящущих,

X век, Срединное государство

Солнце давно скрылось.

Пусть на улице и май-месяц, а все же в лесу темнеет рано. Кругом деревья, поэтому угол «обстрела» для закатного солнца невелик. Сумерки падают на Шолох быстро и беззастенчиво. Когда мы с Кадией окончательно перестали различать черты лица друг друга, то поняли, что самое время пойти и поужинать.

— Патрициус, на этом мы с тобой прощаемся, — кивнула я кентавру.

— Хорошего вечера, мадам! — ответил он. — Завтра кататься по городу планируете?

— Да. Поэтому, если свободен, приезжай к восьми утра ко мне домой.

Прощались мы с ним как раз перед выбранной для ужина таверной. Сразу оговорюсь — выбирала Кадия, вечная ценительница экстрима. Патрициус скептически посмотрел на ярко-красные огни в окнах, светящуюся всеми цветами радуги вывеску «Устрица на море» и толкущуюся у входа разношерстную публику. Из заведения доносилась громкая музыка преимущественно барабанного характера. Все говорит о тихом ужине, ага.

— Что-то мне не кажется, что вы проснетесь к восьми, — цокнул языком кентавр, поскребывая подбородок, который густо зарос кудрявой щетиной.

— Проснусь. У меня большой опыт издевательств над собственным организмом.

Впрочем, я тоже смотрела на заведение с тревогой. Больно уж взрывная там начинка!

— Советую не воротить нос почем зря и самому заглянуть в «Устрицу на море», — с энтузиазмом ввернула Кадия. — Тут вкусно и дешево. А еще весело!

В этот момент два здоровяка-охранника с грохотом выкинули из заведения некоего малоподвижного господина. Господин шлепнулся в лужу, лужа чавкнула, охранники захлопнули двери. Теперь желающие войти и выйти должны были с осторожностью перешагивать отдыхающего.

— Ну-ну… — с неприкрытой насмешкой отметил Патрициус. Поиграв бицепсами, добавил: — Мы, кентавры, ведем здоровый образ жизни. Таков удел спортсменов.

Между тем, по поводу «проснусь к восьми» я и впрямь была уверена в себе.

Если бы за борьбу со сном выдавали награды, я бы собрала их все. Сколько себя помню, я пыталась превратиться из совы в жаворонка. Вернее, в жаворонка-мутанта, который поздно ложится и рано встает. Мечты-мечты!

Многолетние самоистязания не смогли окончательно устаканить мой режим, зато привели к тому, что я могу проспать два часа и после этого провести весьма активный день без ущерба для эффективности. Правда, больше трех суток подряд такое делать не рекомендую — рано или поздно придется отоспаться как следует.

Помню, Магистр Орлин почему-то совсем не уделял внимания вопросам нашего с Кадией и Дахху режима. Для него было важно, чтобы в одиннадцать утра мы собирались в малой гостиной для теоретических занятий, а в шесть вечера, после обеда, отправлялись на физическую муштру. Утреннее расписание было личным делом каждого.