Шолох: Теневые блики (СИ)

— С удовольствием, мадам. Интересная у вас работа, мадам! — он оделся и галантно преклонил передние ноги, чтобы мне было удобнее сесть.

— Да вот пока не очень интересная, если честно, — я сомнением вспомнила долгое ожидание в палате Аверика, последовавший за этим приступ, короткую встречу в коридоре в Карлом («Ты как, мальчик?», «Жив, а вы?», «Тоже жива, увидимся!»)… Чую, Полынь со своим каннибалом время провел повеселее.

— Как скажете, мадам. Молчаливый мастер?

Я задумалась. У меня было какое-то странное ощущение пустоты в голове, непонятно откуда взявшееся — очень хотелось его чем-то заполнить. Похоже на то, когда что-то чешется: пока не уступишь своему желанию, не успокоишься!

— Не, — отрицательно покачала головой я. — Не молчаливый. Давай поболтаем.

— Я только рад, мадам! — кентавр расплылся в довольной улыбке, тряхнул волосами и по-лошадиному заржал. Ох, на что я подписалась!

ГЛАВА 15. "Черная серия"

Странную сладость во мне порождало

Видение Мудры погибшей, столицы былых времен.

Никого уж давно не стало,

Но на улицах слышно — не скроешься — эхо имен.

Джихир Лолах, иджикаянский авантюрист, поэт-любитель

«Мыслительный зуд» не покидал меня всю дорогу до Башни магов и все время, проведенное в оной. Мне казалось, будто я хотела произнести нечто важное, а потом отвлеклась и забыла, и теперь никак не могу вспомнить, что это было. Дискомфортненько так, я вам скажу.

Тем не менее, я успешно передала волшебникам дело Аверика Кристена и заручилась их обязательством выплачивать иноземцу страховку, пока трясуха не угомонится.

Башня магов, со всем сторон окруженная Стражами на посту, и утыканная на нижних ярусах острыми шипами, производила гнетущее впечатление на посетителей — так задумано специально, чтобы толпы зевак не не бродили тут безо всякой цели. Тугая спираль башни, цветом напоминающая слоновую кость, агрессивно ввинчивалась в высокое майское небо. Столетние шолоховские дубы тянулись вверх, тянулись, но никак не могли составить ей конкуренцию. Даже до одной трети не дотягивали. Знатоки говорят, форма башни повторяет форму ракушки под названием «турителла церебра» — это была любимая морская раковина основателя Магического Ведомства, легендарного Гойло из Дома Спящих. Именно он когда-то принял волевое решение покинуть остров Шэрхенмисту, где наши предки обитали после уничтожения Срединного ведомства. Сказал: «Ну, вы тут сидите под опекой умников шэрхен, сколько влезет, а я вернусь на землю наших предков и возрожу ее, чтоб вас всех, лентяев, за трусость раскололо». Ясен-красен, гордым соотечественникам такое обращение не понравилось — и в итоге наследники всех семнадцати Домов переплыли море и начали великую стройку города вокруг кургана. Поговаривают, что, если бы у Гойло не было такого скверного характера, то по прибытию на территорию современного Шолоха именно его бы избрали королем. А так — народ проголосовал в пользу древнего, знатного еще со времен драконов и хранителей Дома Ищущих.

Закончив свои дела, на выходе из башни я встретила господина Митраса — субтильного преуспевающего лекаря, старшего коллегу Дахху. Мы были знакомы лишь шапочно, но я знала, что его считают амбициозным молодым человеком и заботливым знахарем. У него была клиновидная темная бородка и умные миндалевидные глаза. Белое одеяние лекаря выглядело простецки в помпезных интерьерах Магического Ведомства. Знахарь, кивнул мне, придерживая дверь, и собирался идти по своим делам, но я внезапно остановила его вопросом:

— Митрас, добрый день, а вы все еще работаете в паре с Дахху?

Он кивнул. Я вздохнула и продолжила, не будучи, впрочем, уверенной в правильности своего поступка:

— Вы знаете, в последние дни Дахху себя плохо чувствует. Но, как настоящий мужчина, не хочет в этом признаваться. Вы не могли бы присмотреть за ним? Если заметите, что что-то не так, то, например, убедите обратиться за лечением?

Митрас кивнул еще раз, абсолютно невозмутимый:

— Да, конечно. А что именно с ним не так?

Я прикусила губу:

— Да вот не знаю. Рука вроде побаливает?

Митрас пожал плечами:

— Дахху — умный человек. Думаю, с ним все в порядке. Но я пригляжу за ним. Хорошо, что вы сказали: сейчас у нас идет хирургический блок, и, если у него дрогнет рука во время операции, — это может привести к фатальной ошибке.

О-оу!

Не навредила ли я другу своей заботой? Если его превентивно отстранят от занятий из-за моего вмешательства, он меня убьет. Вот уж поистине — поспешишь, людей насмешишь. Ладно, зато хоть моя совесть чиста. Пообещала Кадии что-то сделать — и сделала.

— Спасибо, Митрас. Но вы уж ему не рассказывайте о моем… доносе, так сказать.

Лекарь со всей серьезностью кивнул:

— Конечно, — он бросил взгляд на ярко-изумрудные ведомственные папки у меня в руках, явно не зная, что еще добавить в продолжение нашей неловкой беседы, — Не знал, что вы работаете в Иноземном.