Шолохов

Прошло 14 лет с начала перестройки — эпоха! Авторитетный литератор Игорь Золотусский обнародовал свои размышления об ответственности либеральной интеллигенции за извращения реформ: «Сегодня элита жестко сосредоточилась на собственных нуждах, далеких от нужд большинства. Мы сделались свидетелями свирепого эгоизма „избранных“». И вынес приговор тем, кто попустительствовал беде: «Каин, Каин, что же ты сделал с братом своим?» (Литературная газета. 2005. № 32–33).

В 2005 году, к 20-летию перестройки, фонд, который возглавляет первый и последний президент СССР М. С. Горбачев, обнародовал доклад. В нем важный пассаж — как он оценивал итог деятельности тех диссидентов, которые стали перестройщиками: «Авантюристическое крыло демократического движения внедряло в общественное движение тезис о том, что государство в России и Советском Союзе — по определению враг демократического процесса. В результате сложилась ситуация, когда нарушение законов становилось нормой, а реальное влияние в экономике стали оказывать мафиозные группировки, заинтересованные в криминальном разделе государственной собственности» (Российская газета. 2005. № 40).

Кому-то не понравится эта стыковка цитат. Но этот мой замысел не для того, чтобы хулить порывы диссидентов. Важно показать, что никуда не деться от неумолимых законов политики: вздымая руку с тяжелым молотом, предугадай — во благо или на погибель, на строительство направлен твой удар или на разрушение.

Глава вторая СТРАННЫЙ СЧЕТ ДЛЯ ТРЕХ ТВОРЦОВ

Шолохов — Твардовский — Солженицын… Они жили и творили в очень сложное — политически — время. Говорят: как поживешь, так и прослывешь. Но очень часто слыло одно, а на деле было другое.

В поэме Твардовского «Теркин на том свете» — о ней дальше в зачин пойдет речь — есть и такие строки, словно для этой главы: «— Странный, знаете, сюжет. — Да, не говорите. — Ни в какие ворота. — Тут не без расчета… — Подоплека не проста. — То-то и оно-то…»

Признания Александра Твардовского

Великий прозаик — великий поэт… Их давно, как всем кажется, мало что связывает. Но вот Хрущев в 1963 году пригласил к себе на дачу, в Абхазии, большую группу именитых писателей, иностранцев, деятелей Европейского сообщества писателей тоже.

Было у него намерение произвести впечатление на литературную элиту, мол, партия за единение с вашим братом.

Но и такое планировалось — послушать запрещенную поэму «Теркин на том свете» из уст самого автора. Никто не забыл, как изничтожали ее по воле ЦК в 1954 году, когда высказали приговорное: «Пасквиль на советскую действительность».

Минуло восемь лет. Хрущев пытается стать покровителем Твардовского. Сперва хотел устроить действо чтения в присутствии только Шолохова и тогдашнего руководителя Союза писателей Федина. Но затем по-хрущевски своенравно передумал — всех творцов приглашу!

…По-прежнему в обществе раскол в оценках поэмы. Среди собравшихся тоже. Ее антисталинистская направленность тому причина. Ни нежный рокот моря и пальмы с птичками, ни непринужденность встречи с главой страны и партии, ни щедрые яства под звон бокалов не склонили противопоставников к примирению.

Сорок минут шла декламация. Хорошо, что остались воспоминания, как Шолохов воспринимал в этот вечер поэму. Сам он ничего не написал, но стал героем трех записей.

Солженицын: «Иностранцы ушами хлопали. Хрущев смеялся, ну, значит, и разрешено… Изворотливый Аджубей (редактор „Известий“. — В. О.) первый же и напечатал, но с таким изумлением: как эту поэму красиво слушал Шолохов (?!)».