Шопоголик на Манхэттене

— Пожалуй, да. Он сказал, что из-за этого сорвалась его сделка и что я помешана на магазинах. А я сказала, что он помешан на работе и что его мать — стерва.,.

— Ты назвала его мать стервой? — У Сьюзи такой ошеломленный вид, что мне становится смешно.

— Но она на самом деле просто жуткая стерва. И Люка она не любит. Но он этого не замечает… Он только и мечтает, как бы свершить самую крупную сделку в мире, чтобы произвести на нее впечатление. Ни о чем больше думать не может.

— И чем все кончилось? — Сьюзи вручает мне кружку с чаем.

Я кусаю губы, вспоминая наш последний разговор. Вежливый и неестественный тон, нежелание смотреть друг другу в глаза.

— Перед отъездом я сказала ему, что у него сейчас нет времени на серьезные отношения.

— Да ты что?! Ты его бросила?

— Я не хотела, — отвечаю я еле слышно. — Ждала, что он скажет, что у него есть время. Но он промолчал. Это было… ужасно.

— Ох, Бекки, Бекки…

— Ну и ладно. — Я стараюсь говорить оптимистично. — Все, что ни делается, все к лучшему. — Отпиваю чай и закрываю глаза. — Господи, как хорошо. Как хорошо.

Несколько секунд я молча вдыхаю пар, делаю еще несколько глоточков, чувствую, как тепло разливается по телу, и открываю глаза.

— Американцы совершенно не умеют заваривать чай. Однажды пошла в какое-то заведение, и мне принесли.,, чашку кипятка и чайный пакетик в конвертике. И чашка была прозрачная, представляешь?

— Фу… — Сьюзи корчит гримасу. — Гадость какая. — Она тянется к жестянке, достает парочку овсяных печенек, — И вообще, кому нужна эта Америка? Все знают, что американское телевидение — убожество. Тут тебе будет даже лучше.

— Может быть. — Я разглядываю донышко пустой кружки, вздыхаю, поднимаю глаза. — Знаешь, я много думала, пока летела сюда. И решила, что мне пора кардинально все изменить. Отныне я сосредоточусь только на своей работе, закончу книгу, буду очень серьезной и…

— Покажешь, на что ты способна, — заканчивает Сьюзи.

— Да, вот именно.

Удивительно, как благотворен домашний уют. Спустя каких-то полчаса и три чашки чаю мне уже в сто раз лучше. И даже нравится рассказывать Сью и про Нью-Йорк, и про все, что я там натворила. Когда я добираюсь до салона красоты и хрустальной татуировки, она начинает смеяться так, что чуть не захлебывается чаем.

— Слушай, — говорю я, внезапно вспомнив кое-что. — А ты «Кит-Кат» доела?

Сью вытирает глаза и качает головой:

— Когда тебя нет, они не так быстро заканчиваются. А что сказала мамаша Люка? Она захотела увидеть результат? — И опять начинает хохотать.

— Подожди, принесу парочку батончиков. Шоколадки мы храним в комнате Сьюзи.

— Стой, Бекки! — Сьюзи резко перестает смеяться. — Лучше ты туда не ходи.

— Почему? — Я замираю от удивления. — Что у тебя?… Сьюзи! — Я тихо пячусь от двери. — Неужели у тебя там кто-то есть?

Щеки Сьюзи розовеют. Она молчит, лишь плотнее запахивает халат.

— Вот это да! Ничего себе! Стоило мне уехать на минутку, ты тут же заводишь страстный роман!

Ох, давно мне не было так весело. Что может поднять настроение лучше, чем свежая пикантная сплетня?!

— Никакой это не страстный роман, — мямлит Сью. — И вообще не роман.

— Ну и кто это? Я его знаю?

Сью смотрит на меня полным отчаяния взглядом.

— Ну ладно… Только мне сначала нужно кое-что объяснить. Прежде чем ты сделаешь неверные выводы… — Она закрывает глаза. — Боже, как это тяжело.

— Сьюзи, что случилось?

Из ее комнаты доносится возня, и мы переглядываемся.

— Хорошо, слушай. Это было всего один раз, — быстро говорит она. — Все произошло так стремительно, глупо…

— Да что такое, Сью? — От любопытства у меня даже лицо вытягивается. — Неужели Ник?

Ник — последний из ухажеров Сью. Он вечно пребывал в депрессии, постоянно напивался и во всех своих неудачах винил Сьюзи. В общем, кошмар, а не парень. Но это было давно — несколько месяцев назад.

— Нет, это не Ник. Это… О господи…

— Сью…

— Ладно! Только ты пообещай…

— Что пообещать?

— Не… слишком бурно реагировать.

— А почему я должна бурно реагировать? — смеюсь я. — Я же не ханжа! Подумаешь…

Тут дверь в комнату Сьюзи открывается и оттуда выходит Таркин, причем выглядит он совсем недурно — в парусиновых брюках и джемпере, который я ему подарила.

Я изумленно ойкаю и расплываюсь в улыбке:

— Таркин! А я-то решила, что там новый парень Сьюзи…

Я замолкаю и с улыбкой гляжу на Сьюзи. Но она не улыбается мне в ответ. Она грызет ногти и отводит глаза, а щеки становятся все краснее и краснее,

Я перевожу взгляд на Таркина, и он тоже отводит глаза.

Нет. Только не это. Не может быть… Нет. Но… Нет!!!

С такой нагрузкой мой мозг не справляется. Кажется, там сейчас что-то замкнет.

— Хм… Таркин, — говорит Сьюзи тоненьким голосом. — Ты не мог бы сходить за круассанами?

— Н-ну… д-да… ладно, — заикается Таркин. — Привет, Бекки.

— Привет. Рада… видеть тебя.

Пока он идет к выходу, на кухне стоит напряженная тишина, потом за ним закрывается дверь, и я медленно поворачиваюсь к Сьюзи:

— Сью… — Я даже не знаю, с чего начать. — Сьюзи… это же Таркин…

— Догадываюсь, — отвечает она, заинтересованно изучая кухонный стол.

— Сьюзи… вы с Таркином…