Шопоголик на Манхэттене

Она смотрит, как я пытаюсь открыть чемодан дрожащими руками. Когда в третий раз замок не поддается, она подходит и кладет руку мне на плечо.

— Бекки, хочешь, я пойду с тобой?

— Да, — тихо отвечаю я.

Но прежде чем отправиться на дело, Сьюзи заставляет меня выпить пару рюмочек бренди — «для храбрости». Потом рассказывает, как в одном журнале прочла, что лучшее оружие во время переговоров — это внешность, поэтому к выбору костюма для переговоров с Джоном Гэ-вином я должна отнестись очень серьезно. Перерыв весь мой гардероб, мы останавливаемся на простой черной юбке и серой кофте, которая, в моем понимании, выражает основательность, скромность и уравновешенность. Потом она выбирает свой наряд «преданной и верной подруги» (темно-синие брюки и белая блузка). Мы почти готовы идти, но тут Сьюзи говорит, что, если ничего не получится, нам придется пустить в ход свое женское очарование, поэтому мы надеваем сексуальное белье. Затем я оглядываю себя в зеркале, решаю, что выгляжу слишком неряшливо, и вместо серой кофты надеваю нежно-розовую, из-за чего приходится менять и помаду.

Наконец мы выходим-таки из дома и прибываем в фулхэмский филиал банка «Эндвич». Когда мы переступаем порог, бывшая ассистентка Дерека Смита, Эрика Парнел, провожает семейную пару средних лет. Скажу по секрету, мы с этой Эрикой никогда особо не ладили. Думаю, она не совсем человек — всякий раз, когда я ее вижу, на ней одни и те же темно-синие туфли.

— А, здрасьте, — говорит она, нелюбезно глянув на меня. — Что хотели?

— Я бы хотела встретиться с Джоном Гэвином, — непринужденно отвечаю я. — Это возможно?

— Не думаю, — холодно цедит она. — Во всяком случае, без предварительной договоренности.

— А вы не могли бы узнать… Возможно, он нас примет.

Эрика Парнел закатывает глаза.

— Ждите, — говорит она и исчезает за дверью с надписью «Посторонним вход запрещен».

— Слушай, какие они тут ужасные! — замечает Сьюзи. — Когда я прихожу к своему менеджеру в банке, он угощает меня хересом и спрашивает про родных. Знаешь, Бекки, по-моему, тебе нужно сменить банк.

— Возможно.

Я нервно просматриваю брошюры о страховании, вспоминая, как отзывался о Джоне Гэви-не прежний менеджер, Дерек Смит, — мол, это суровый и непреклонный тип. Боже, как мне не хватает милашки Смити.

Боже, как мне не хватает Люка.

Эта внезапная мысль поражает мое сознание не хуже удара кувалдой по голове. Вернувшись из Нью-Йорка, я старательно избегала думать о Люке. И единственное сейчас, чего мне хочется, — поговорить с ним. Чтобы он посмотрел на меня так же, как раньше, еще до всех этих ужасных событий. Улыбнулся своей загадочной улыбкой и крепко-крепко меня обнял.

Интересно, что он сейчас делает? Как проходят его встречи.

— Проходите, — раздается голос Эрики Парнел, и вот я уже иду за ней по коридору с синей ковровой дорожкой в холодную комнатушку с одним столом и несколькими пластиковыми стульями.

Эрика оставляет нас одних, и мы со Сьюзи испуганно переглядываемся.

— Может, сбежим? — предлагаю я, лишь наполовину в шутку.

— Все будет хорошо, — отвечает Сьюзи. — Он наверняка окажется очень милым человеком! Знаешь, у моих родителей как-то был садовник. На вид — такой сердитый, но потом мы узнали, что у него дома жил кролик! И мы стали совсем по-другому…

Она замолкает, потому что распахивается дверь и в комнату входит человек лет тридцати. У него редеющие темные волосы, неряшливый костюм, а в руке одноразовый стаканчик с кофе.

Судя по всему, в его крови нет и капли доброты. Зря мы сюда пришли.

— Так, у меня мало времени. Которая из вас Ребекка Блумвуд?

Тон у него при этом такой, словно он спрашивает, кто из нас убийца.

— Э-э… ну я.

Набычась, он изучает меня с ног до головы.

— А это кто?

— Сьюзи— моя…

— Родственница, — уверенно говорит Сьюзи. Она оглядывает комнату. — А хереса у вас нет?

— Нет, — отвечает Джон Гэвин и смотрит на нее, как на инопланетянку. — Хереса у меня нет. К чему вообще этот визит?

— Так, во-первых, — взволнованно начинаю я, — я вам кое-что принесла. — Лезу в сумку и достаю конверт из того самого нью-йоркского магазина.

Это я сама придумала принести ему какую-нибудь мелочь, чтобы расположить к себе. В конце концов, это всего лишь проявление хорошего тона. А в Японии вообще только так бизнес и делают.

— Это что, чек? — спрашивает Джон Гэвин. — Э-э… нет, — слегка краснею я. — Это… открытка ручной работы.

Джон Гэвин как-то непонятно смотрит на меня, потом вскрывает конверт и достает открытку с серебряными узорами и розовыми перышками, приклеенными по углам.

Сейчас мне кажется, что надо было выбрать что-нибудь не такое девчачье.

Или вообще ничего не приносить. Но она так подходила к этому случаю.

«Друг, я знаю, что допустила ошибку. Но давай начнем все сначала?» — читает Джон Гэвин с удивлением. Потом вертит ее, как будто подозревая, что это какой-то подвох.

— Вы что, купили ее?

— Прелесть, правда? — радуется Сьюзи. — Их делают в Нью-Йорке.