Шопоголик на Манхэттене

Я сквозь землю готова провалиться. Хоть бы она не догадалась, что я разоделась специально для этой встречи.

— Ну… да. У меня встреча… позже, еще одна.

— Ой, ну я тебя надолго не задержу. Мы просто хотели сделать тебе одно предложение. — Зелда улыбается. — И решили, что лучше лично.

Нет, не так я представляла наш стратегический бизнес-ланч. Но когда я вижу, как на булку кладут курицу по-итальянски с листьями салата, а потом разрезают ее на четыре части, позитивный настрой потихоньку возвращается. Ладно, пусть тут нет скатертей и шампанского и вообще не слишком шикарно, но это даже хорошо! Это значит, они все еще считают меня своей, да? Тем человеком, с которым можно по-свойски, без церемоний обсудить кое-какие идеи будущего сезона.

Может, они примут меня обратно как консультанта. Или пошлют на курсы режиссеров!

— Мы так тебе сочувствовали, Бекки, — говорит Зелда, когда мы с подносами направляемся к крошечному столику. — Как у тебя дела? Работу в Нью-Йорке нашла?

— Э-э… не совсем, — мямлю я и глотаю минералки. Ловлю оценивающий взгляд и быстро добавляю: — Но предложений хватает. Знаешь, разные проекты…

— Прекрасно! Я очень рада. Мне было неловко, что пришлось тебя уволить. И поверь, это решение принимала не я. — Она быстро кладет ладонь на мою руку, потом убирает ее и тянется к сэндвичу. — А теперь к делу. Помнишь нашего продюсера, Барри?

— Конечно, — говорю я удивленно. Они что, думали, я уже успела забыть имя продюсера?

— Ну вот, у него появилась оригинальная идея, — улыбается мне Зелда, и у меня от напряжения сводит желудок. — Он думает, зрителям «Утреннего кофе» было бы интересно услышать о твоей… небольшой проблеме.

— Ясно, — киваю я, чувствуя, как улыбка застывает на моем лице. — Ну… это… не слишком…

— И он решил, что ты могла бы принять участие в шоу, ответить на звонки телезрителей. — Она отпивает свой йогуртовый коктейль. — Что скажешь?

Я смотрю на нее, не совсем понимая, чего от меня хотят.

— Ты имеешь в виду, что я снова буду вести свою рубрику?

— О нет! Разве мы могли бы позволить тебе давать финансовые советы после всего, что случилось? — смеется Зелда. — Нет, речь идет только об одной передаче, «Как шопинг разрушил мою жизнь», что-то вроде того. И в идеале мы надеемся, что это будет… как бы лучше сказать… очень эмоциональная передача. Возможно, ты могла бы слегка раскрыть душу. Рассказать о своих родителях, как все это отразилось на них… проблемы в детстве… неумение поддерживать отношения… но это все, конечно, только наметки! — Она поднимает глаза. — И знаешь, если тебе вдруг захочется поплакать…

— Поплакать? — недоверчиво переспрашиваю я.

— Это, конечно, необязательно. Ни в коем случае. — Зелда доверительно наклоняется ко мне. — Мы ведь хотим, чтобы и ты, Бекки, вынесла из этого пользу. Мы хотим помочь. Поэтому в студии также будет присутствовать Клэр Эдвардс, которая даст тебе несколько советов…

— Клэр Эдвардс?

— Ну да! Вы ведь вместе работали, кажется? Именно поэтому мы и решили пригласить ее на шоу. И знаешь, она весьма популярна! Она всерьез отчитывает всех дозвонившихся. Мы придумали называть ее Злобная Клэр и дадим ей хлыст, чтобы она могла им щелкать!

Зелда улыбается, но я не могу ответить на ее улыбку. Никогда в жизни меня так не унижали.

— Ну так как? — спрашивает она, причмокивая коктейлем.

Я кладу сэндвич, не в состоянии больше есть.

— Боюсь, что ответ отрицательный.

— О! Но конечно, мы тебе заплатим! — спохватывается Зелда. — Надо было мне сразу об этом сказать.

— Все равно нет.

— Подожди, не надо решать прямо сейчас. Подумай! — Зелда смотрит на часы. — Мне пора бежать, к сожалению. Но я была очень рада снова повидаться, Бекки. И очень рада, что у тебя все хорошо.

После ее ухода я какое-то время сижу, машинально прихлебывая минеральную воду. Внешне я совершенно спокойна, но внутри вся клокочу от злости. Они хотят, чтобы я пришла к ним и разревелась у всех на виду. Бот чего они добиваются. Одна вонючая статейка в желтой газетенке — и я уже не Бекки Блумвуд, финансовый эксперт, а Бекки Блумвуд, неудачница и нюня. Смотрите, как она размазывает сопли, и поделитесь с ней носовым платком.

Да пусть они свои сопливые платки засунут себе в… Пусть возьмут свои… вонючие… сопливые… сопливые…

— Вы хорошо себя чувствуете? — спрашивает мужчина за соседним столиком, и, к своему ужасу, я понимаю, что говорю вслух.

— Спасибо, хорошо.

Ставлю стакан и выхожу из кофейни с гордо поднятой головой.

Я иду по улице, заворачиваю за угол, даже не замечая, в какую сторону двигаюсь. Этот район мне незнаком, цели у меня тоже нет, поэтому я просто иду, гипнотизируя собственный разум мерным звуком шагов. Рано или поздно все равно выйду к какой-нибудь станции метро.

В глазах что-то жжет, и я убеждаю себя, что это от холода. Или от ветра. Засовываю руки в карманы, поднимаю подбородок и ускоряю шаг, пытаясь ни о чем не думать. Но внутри меня затаились страх, пустота и паника, которые разрастаются все больше и больше. Работы у меня нет. И шансов на работу тоже нет. Что я скажу Сьюзи? Что я скажу маме?

Что мне делать дальше?