Шопоголик среди звезд

– Люди! – взывает Мона и тут же смягчает невольную резкость улыбкой. – Поставьте сумку на место. Все, достаточно. Давайте… настроимся. Ребекка, предлагаю пока больше на эту вещь не медитировать. Лучше сосредоточьтесь на своем дыхании: ощутите его, прочувствуйте каждый вдох и каждый выдох. Не оценивайте его… не оценивайте себя… просто ощущайте. Сможете?

– Хорошо, – пожимаю я плечами.

– Отлично! Итак, пять минут мы все предаемся медитации. Если нужно, закройте глаза.

Комната погружается в тишину, я прилежно пытаюсь сосредоточиться на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Боже, какая скукотища. На что тут медитировать?

Может, я и не гуру ментальных практик, но медитация ведь должна улучшать самочувствие? Я определенно лучше себя чувствую, когда медитирую на симпатичный рюкзачок, а не на «вдох-выдох».

Я открываю глаза, взгляд сам собой скользит к рюкзачку. Никто ведь не узнает, на что я на самом деле медитирую. Скажу, что на дыхание. Как они проверят?

Вот теперь совсем другое дело. Какие у него классные «молнии»! И между прочим, рюкзак помогает поддерживать осанку, так что он мне просто необходим. А Сьюз будет счастлива, когда я отдам ей свою «Марк Джейкобс». Я украдкой смотрю на часы. Интересно, где сейчас Сьюз? Самолет по расписанию должен был уже приземлиться, мы договаривались, что она прямо из аэропорта приедет сюда на ланч. К счастью, кроме кокосовой воды, здесь подают приличный бескофеиновый капучино и вкуснейшие брауни на муке из плодов рожкового дерева, а Сьюз обещала привезти мне батончики «Лайон»…

– И мы постепенно возвращаемся мыслями к занятию, – врывается в мою медитацию голос Моны. Вокруг все тоже открывают глаза и потягиваются, кто-то даже зевает. – Ну как, Ребекка? – улыбается мне Мона. – Удалось сосредоточиться?

– Э-э… да! – сообщаю я бодро.

А что, это же правда. Я сосредоточилась – только не на дыхании.

Заканчиваем мы минутой молчаливого созерцания, а потом выходим наружу, моргая от яркого солнца. Вся группа тут же включает телефоны и выпадает из внешнего мира. Вот где настоящая медитация. Вот на что нам надо медитировать. Пожалуй, стоит предложить на следующем занятии… Да-а-а-а! Услышав звук поступившей эсэмэски, я чуть не подпрыгиваю. Это Сьюз! Наконец-то!

Что касается Сьюз… Она самая настоящая красавица, говорю объективно. Высокая, стройная, и гардероб у нее отменный. Она всеми силами поддерживает британскую легкую промышленность и как-то раз чуть не снялась для «Вог». Но при этом не вылезает из джинсов, рейтуз для верховой езды и древнего «Барбура» – особенно теперь, безвыездно сидя в поместье. Поэтому сейчас, спеша со всех ног к воротам, я примерно такую же картину и ожидаю увидеть: Сьюз в обтягивающих джинсах и балетках, ну, может, в симпатичной льняной куртке, и дети в собственноручно сшитых нянюшкой мешковатых вельветовых сарафанчиках и шортах.

Открывшееся мне зрелище оказывается полной неожиданностью. Я моргаю, не веря своим глазам: неужто это и вправду Клиф-Стюарты? Один в один семья какой-нибудь голливудской знаменитости. Как это им удалось?

Сьюз я узнаю с трудом, такая она ослепительная. Во-первых, на ней короткие джинсовые шортики. Совершенно коротюсенькие. Длинные ноги покрыты бронзовым загаром, гавайские шлепанцы открывают безупречный педикюр. Длинные волосы выглядят светлее обычного (обесцвечивала?), и в довершение ко всему потрясающие солнечные очки «Пуччи». Дети тоже словно с обложки. Мальчики в «бомберах», волосы чуть приглажены гелем, а Клементина щеголяет малышовыми «скинни» с топиком.

Застыв в изумлении, я только моргаю, не находя слов. Наконец Сьюз замечает меня сама и отчаянно машет рукой, тогда я отмираю и кидаюсь к ней.

– Сьюз!

– Бекс!

– Ты прилетела! – Я хватаю ее в охапку, потом по очереди обнимаю детей. – Сьюз, ты выглядишь…

– Нормально? – Сьюз с тревогой одергивает свои микрошорты. – Не хотела выглядеть белой вороной. Так пойдет?

– Просто потрясающе! А ноги чем, автозагаром? Ой, Сьюз, только не говори, что сделала татуировку, – ахаю я, заметив крошечного дельфинчика у нее на щиколотке.

– Нет, конечно, – смеется Сьюз. – Она временная. Здесь ведь у всех татуировки, вот я и решила, что мне тоже не помешает, пока мы в отпуске. А еще фенечки. – Она демонстрирует запястье, украшенное вместо привычных антикварных «Картье» двумя десятками разноцветных плетеных браслетов.

– Да, подготовилась ты на все сто! – восторгаюсь я. – Натуральная калифорнийка. Тарки тоже приобщается? И где он, кстати?

– На подходе. Застрял у какого-то уникального дерева особой породы. А больше он ни к чему приобщаться не хочет, – мрачнеет Сьюз. – Я ему купила такую крутую драную футболку и обрезанные джинсы – нет, ни в какую. Не могу вытряхнуть его из охотничьей куртки.

– Охотничья куртка? В Лос-Анджелесе? – Я старательно давлю смех. Охотничья куртка Таркина – это артефакт. Сшита из фамильного твида, имеет сотню карманов и круглый год пахнет мокрой псиной.