Шопоголик среди звезд

– Тарки, снимай свою охотничью куртку! – просит Сьюз. – Ты в ней сваришься. И рубашку, наверное, тоже лучше снять.

– Рубашку? На людях? – ужасается Таркин, и я прячу смех. На Венис-Бич его, наверное, лучше не везти.

– Подставь кожу солнцу! Тебе полезно! Смотри, вот люди спокойно ходят без рубашек, – Сьюз показывает на волейболистов, играющих в обрезанных джинсах и банданах.

У Сьюз, когда понадобится, прорезается командирский тон. Через полминуты Тарки снимает и куртку, и галстук, и рубашку, и ботинки с носками. Торс у него оказывается неожиданно мускулистый и загорелый.

– Тарки, ты на тренажерах занимаешься? – удивляюсь я.

– Помогает на строительстве ограды вокруг поместья, – поясняет Сьюз. – Там-то ты не стесняешься раздеваться?

– Там я на своей земле, – констатирует Тарки очевидный для него факт. – Сьюз, дорогая, верни рубашку…

– Нет! Надень лучше вот это. – Она вручает ему солнечные очки «Рэй-Бэн». – Вот! Замечательно!

Я уже собираюсь, сжалившись над Таркином, предложить ему чашечку «эрл грея», но рядом приземляется волейбольный мяч, и Сьюз вскакивает его подобрать. За мячом прибегает бронзово-загорелый спортсмен в обрезанных джинсах и фирменной футболке «Золотого покоя» – когда он оказывается ближе, я узнаю Брайса. Брайс – личность неординарная. У него самые пронзительные в мире голубые глаза, и прежде чем что-то сказать, он всегда очень пристально на тебя смотрит. Сколько ему лет, не знаю, – волосы у него с проседью, но при этом он невероятно энергичный и подтянутый. Группы он не ведет, однако постоянно расхаживает по территории, знакомится с людьми и с убежденным видом изрекает что-нибудь вроде: «Здесь начинается ваш путь».

– Ребекка! – В углах голубых глаз разбегаются лучики морщинок. – Как у вас дела?

– Великолепно! – сияю я. – Брайс, это мои друзья, Сьюз и Таркин.

– Вот ваш мяч. – Сьюз отдает подобранное, с легким смущением откидывая волосы за спину и втягивая живот (хотя втягивать ей там нечего).

– Спасибо! – Брайс одаряет ее ослепительной улыбкой. – И добро пожаловать! – Его взгляд падает на охотничью куртку Таркина. – Крутой пиджак.

– А. Гхм. Рабочая одежда, так сказать. Вторая натура и все такое.

– Натура? – оживляется Брайс. – Да, отличная идея. Погода на натуре бывает непредсказуемая! А какие карманы! Можно? – Брайс восхищенно вертит в руках куртку.

– Да, хоть кассеты клади, хоть катушки.

– Так вы на пленку снимаете? – округляет глаза Брайс. – Артхаус? Простите за нескромный вопрос… я мог видеть ваши работы?

Сдавленное хихиканье Сьюз доносится, как раз когда до меня, наконец, доходит смысл недоразумения. Брайс принимает Таркина за режиссера. Тарки! Человека, более далекого от кино сложно найти.

– Работы? – Во взгляде Таркина появляется затравленность. – Вы про… Летерби-Холл?

– «Летерби-Холл»? – морщит лоб Брайс. – Нет, боюсь, не видел. Его в международный прокат выпускали?

Таркин в замешательстве. Перехватив взгляд Сьюз, я изо всех сил стараюсь не расхохотаться.

– Ну да неважно. – Брайс, словно приглашая, хлопает мячом о землю. – Будете с нами?

– С вами?

– В волейбол. – Он кивает в сторону дожидающихся на пляже парней.

– Вряд ли я… – начинает опешивший Таркин.

– Давай! – подбадривает его Сьюз. – Иди, Тарки, разомнешься после перелета.

Таркин нерешительно поднимается и идет следом за Брайсом к пляжу. Несколько минут спустя он уже вовсю гоняет по площадке и мастерски, надо отметить, отбивает мячи.

– А здорово Тарки играет! – восхищаюсь я.

– Да, он почти профи, – рассеянно отвечает Сьюз. – Играл в «пятерки»[2] за Итон. А этот Брайс ничего себе, да?

На мужа она даже не смотрит. Взгляд прикован к Брайсу. Вот такой у него талант – мгновенно покорять кого угодно, независимо от пола.

К столику подходит официант, и я заказываю много разных соков для нас и для детей, и уже собираюсь спросить у Сьюз, куда ей хочется сначала – на Аллею Славы, на Родео-драйв или, может, к надписи «Голливуд»… но тут я кое-кого замечаю краем глаза. Белобрысое видение, прогулочной походкой бредущее к пляжу в белых шароварах для йоги и розовой майке-борцовке.

– Она тут, – цежу я вполголоса, резко отворачиваясь. – Не смотри.

– Кто? – Сьюз тут же начинает вертеть головой. – Крупная знаменитость?

– Нет, крупная мерзость.

Сьюз ахает, наконец заметив Алисию.

– Длинноногая стерва!

– Тс-с-с! – Я тяну ее за рукав. – Отвернись. Не связывайся. Холод и отстраненность.

– Да, – бормочет застывшая как статуя Сьюз.

Про ту злополучную стычку с Алисией я рассказала ей еще по телефону, но она тогда эпилировала ноги воском, так что могла уловить не все.

– Похудела, – отмечает Сьюз. – И волосы красиво лежат. И топик у нее интересный.

– Прекрати ее хвалить! И не привлекай внимания.

Поздно. Алисия направляется к нам. Я уже не первый раз вижу ее в «Золотом покое», но до сих пор она с разговорами не совалась. На этой территории Алисия действительно почти королева. В вестибюле висит их с Уилтоном большой портрет, и когда на прошлой неделе они вдвоем проходили через переполненное кафе, все только что не кланялись. Я, конечно, и не подумала.