Шорохи

Кожа большинства черных имеет более или менее темный коричневый оттенок, но Таккер был по-настоящему черен. У него оказалось широкое добродушное лицо со сверкающими белками глаз. В пышной черной бороде проглядывали седые прожилки. На нем были черные брюки и черная рубашка. Обитал Таккер в многоквартирном доме на Голливудских холмах, где драли приличную арендную плату. Обстановка его гостиной состояла из дивана, двух кресел и кофейного столика. Больше здесь ничего не было. Ни стереоустановки, ни телевизора. С потолка свисала единственная голая лампочка. Зато каждый из четырех предметов был отменного качества и идеально гармонировал с остальными. Таккер явно питал слабость к китайскому антиквариату. Здесь чувствовалась ручная работа. Искусно вырезанные из розового дерева диван и кресла покрыты нефритово-зелеными бархатными чехлами. Столик тоже сделан из розового дерева и украшен инкрустацией. Тони дотронулся до спинки дивана и похвалил:

– Превосходная вещь, мистер Таккер.

Тот приподнял брови:

– Вы в этом разбираетесь?

– Не берусь точно определить период, – ответил Тони, – но вообще я достаточно знаком с китайским искусством, чтобы понять, что это не какая-нибудь купленная на распродаже копия.

Таккер сиял.

– Знаю, знаю, что у вас на уме, – добродушно проговорил он. – Как, мол, бывший арестант, всего два года из тюряги, может позволить себе такую роскошь? Квартиру за тысячу двести долларов в месяц. Китайский антиквариат. Наверняка принялся за старое.

– Мне действительно интересно, но я убежден, что наркотики тут ни при чем.

– Откуда вы знаете?

– Если бы вы были торговцем наркотиками, вы бы завалили антиквариатом все углы, а не приобретали по одной вещице раз в несколько месяцев. Вы явно неплохо зарабатываете, но далеко не столько, сколько приносит наркобизнес.

Таккер захлопал в ладоши от удовольствия и обратился к Фрэнку:

– У вашего приятеля котелок варит будь здоров.

– На том стоим, – ухмыльнулся Фрэнк.

– Удовлетворите мое любопытство, – попросил Тони. – Чем вы занимаетесь?

– Моделирую дамскую одежду.

Тони открыл рот от удивления. Хозяин квартиры плюхнулся в кресло и расхохотался. Он выглядел вполне счастливым человеком.

– Я моделирую женскую одежду. Честное слово. Мое имя известно в профессиональных кругах Калифорнии, а скоро его будут знать в каждом американском доме. Поверьте старику.

Фрэнк был заинтригован.

– Согласно имеющейся у нас информации, вы отсидели восемь лет за распространение героина и кокаина. Как вам удалось переключиться на моделирование?

– Я был тем еще сукиным сыном, – начал Таккер. – В первые месяцы за решеткой валил на общество вину за то, что со мной случилось. Крыл на чем свет стоит власть белых. Проклинал кого угодно, только не самого себя. Я считал себя крутым пижоном, а оказался сосунком. Мужчиной можно стать только тогда, когда возьмешь на себя ответственность за свою судьбу. Многие так и не становятся взрослыми.

– Что же послужило толчком?

– Сущий пустяк. Господи, приятель, это просто уму непостижимо, как сущая малость способна перевернуть душу. По телевизору как-то показывали сериал о цветных, которые чего-то добились.

– Я его смотрел, – сказал Тони. – Это было больше пяти лет назад, но я до сих пор помню.

То был образец профессионализма – большая редкость на телевидении, где обычно передачи не глубже блюдца. Тележурналисты взяли интервью у дюжины темнокожих деловых людей, преуспевающих в жизни. Некоторые стали миллионерами. Один сделал карьеру, продавая недвижимость. Другой открыл ресторан. Третий содержал салон красоты. Все соглашались с тем, что черному труднее пробиться, но все-таки это легче сделать в Лос-Анджелесе, чем в Алабаме, Миссисипи или даже Бостоне и Нью-Йорке. Здесь более высокий темп жизни. Благодаря атмосфере постоянных перемен и экспериментов в деловую орбиту втягиваются все новые слои населения. Здесь не до устаревших предрассудков, в том числе расовых. Конечно, в Калифорнии тоже можно столкнуться с проявлениями фанатизма, но уже следующее поколение проявляет большую терпимость, тогда как в других штатах для этого требуется шесть-восемь поколений. Как сказал один из интервьюируемых, «теперь здесь негры – не черные, а чиканос». Да и это быстро устаревает.

– Сначала мы в камере посмеялись, – продолжил Таккер. – Тоже, мол, выискались «дядюшки Томы». Но я задумался. Если другие сумели пробиться, почему бы и мне не попытать счастья? Я не глупее любого из этой дюжины. Лос-Анджелес – моя родина. И если она дает мне шанс, я обязан им воспользоваться. Так я решил разбогатеть.

– Только и всего? – проговорил Фрэнк, явно находясь под сильным впечатлением.

– Только и всего.

– Что значит конструктивный подход, – улыбнулся Тони.

– Реалистичный, – уточнил Таккер.

– А почему именно дамская одежда?