Шорские сказки и легенды

О-о! Наступил полдень. В это время Уш-Карак услышал, будто бы бегут соболя. Вышел, прошел немного и действительно увидел бегущих соболей. Их гнал незнакомец, ушедший утром. Он держал в руке медную палку, ею гнал пушных зверьков. Этот человек гнал соболей так, как пастух гонит скот на скотный двор. Он загнал соболей в сети, соболя запутались в сетях. Уш-Караку надо убить их, но он не может этого сделать, потому что никогда не убивал живых животных.

— Ты, Уш-Карак, не можешь убить, загнанных в сети животных, вот поэтому тебя не берут Ийги-Карак и Пир-Карак на промысел, поэтому прогнали из своего шалаша, — говорит незнакомец.

— О-о! Славный человек, переночуем эту ночь, завтра попробую убить хотя бы одно животное, — сказал Уш-Карак.

Так он и не убил ни одного соболя.

— Стой здесь! — сказал незнакомец. — Я сам поймаю этих соболей, не потеряв ни одного зверька.

Он убил всех соболей, собрал, сложил в собранную сеть, связал и положил на плечи Уш-Карака. Уш-Карак не устоял. Подогнулись его колени, он присел. У него оказалось мало силы.

— О-о! Лучи солнца освещают тебя, а лучшие умерли. Плохим смерть не приходит. Если умрешь, умри! — сказав так, незнакомец в гневе схватил Уш-Карака и швырнул его под дерево. Уш-Карак залетел под снег глубоко. Он барахтался долго, едва выбрался из-под снега наружу.

Когда он выбрался, солнце сияло уже над горами, был уже вечер. Уш-Карак пришел в свой шалаш. В шалаше сидит незнакомец. Он успел содрать шкурки с соболей, развешивал их сушить. Остался один соболь. Незнакомец дал его Уш-Караку, сказав: «Сдери шкурку с него». Уш-Карак взял ножи стал резать с шеи. Незнакомец остановил его.

— Не так, — сказал он, — Надо начинать с ног.

Потом он показал, как надо снимать шкурки соболей. Учил, но без успеха, Уш-Карак не научился.

— Че! — сказал незнакомец, — Что поделаешь.

Сам снял шкурку с соболя. Потом сказал:

— Срежь прутик из черемухи, сделай пялы, натяни на них шкурку, подвесь сушить. Если не натянешь на пялы, то шкурка испортится.

Уш-Карак срезал прутик из черемухи, натянул на него шкурку соболя. Получилось плохо. Незнакомец сделал сам пялы, натянул правильно на них шкурку соболя. Сели есть. Незнакомец развел талкан в абыртке. Он ел и пил, все съел и выпил. Уш-Караку ничего не осталось из еды.

— Че! — сказал незнакомец, — пойдешь по моему следу, по этой дороге. Я расплачусь за съеденный талкан, выпитую абыртку.

Это был Таг-ээзи. Он взял тушки соболей, бросил их под пихту, туда же бросил и ружье. Взял шкурки, потряс ими. Мех, переливаясь, заискрился на солнце. Уш-Карак разбогател. Незнакомец ушел.

Уш-Карак пошел по его следу. Он шел, шел, дошел до одной небольшой скалы, перевалив через гору. Здесь он вдруг увидел дверь. Стал открывать ее, но дверь не открывается. Он дернул за ручку — не открывается, но вдруг неожиданно дверь открылась, открылась вовнутрь горы. К нему подбежала старушка, подхватила его под левую руку. Подбежал старик, подхватил его под правую руку. Завели Уш-Карака и посадили за стол.

— Наш сын очень доволен твоим угощением. Он много ел талкана, пил абыртку, за это мы подарили тебе наших соболей. Теперь садись за стол, ешь, мы будем угощать тебя.

Уш-Карак сел за стол и стал есть. Он ел много, пил тоже много, потом лег спать. Уш-Карак подумал, что он переночевал одну ночь, оказывается, прожил целый месяц, забыл, что ему надо возвращаться домой. А как вернуться домой?

— Ты не имеешь своего дома? — спросили его.

— Имею, — ответил он. — Но как мне вернуться. Я забыл о том, что мне надо домой возвращаться.

Таг-ээзи еще раз накормил его вкусной едой. Но беда! Уш-Карак объелся, страдает от расстройства желудка, провонялся. Старая его шубенка пропахла, подойти нельзя.

— Дайте мне новую шубу, моя завонялась, прокоптилась дымом.

— Вынеси свою старую шубу за дверь, оставь там, — сказал старик и со старухой он зашел в свои комнаты. Вынесли оттуда новые прекрасные штаны, прекрасные сапоги, рубашку, шубу, одели его с ног до головы.

— Че, Уш-Карак, я выйду из-под горы, превращусь в белого коня, ты сядешь на меня, я довезу тебя до твоего аала, — сказал Таг-ээзи.

Уш-Карак вышел на улицу. Когда Уш-Карак прошелся, его новые сапоги заскрипели так, будто утки закрякали. Уш-Карак сел верхом на прекрасного белого коня.

— Ты, — сказала старуха, — не бей коня ногайкой. Конь пойдет по своему желанию. Ты одной рукой держись покрепче за луку седла, а другой крепко держись за гриву коня. Белый конь находится в возрасте коня, повезет тебя, как истинный конь, довезет тебя до твоего чурта.

Уш-Карак вышел, сел на белого коня, встал на китайские стремена, погнал коня, но чуть не слетел. До сего времени он ни разу не садился на верхового коня. Сидит на коне, качается, едва держится, чуть не падает.

— Ступни своих ног плотно подгони в стремена, встань на обе ноги, за повод узды не дергай, конь пойдет сам, — сказала старуха.