Шорские сказки и легенды

Щука захотела поймать ельца. Она намутила воду грязью. На это место пришли рыбаки. Они закинули сеть.

В мутной воде щука не увидела сеть и попалась рыбакам.

Что было, то прошло [27]

В тине озера жила щука. От старости у неё выпали зубы. Ни шевелиться, ни плавать не могла она.

Елец плавал, задевая щуку своими плавниками. Щука подумала: «В мои молодые годы если бы ты плавал так, то давно был в моем желудке».

Легенды

Отчего барсук жирный [28]

Пурун, пурун, полтур, — начала бабушка Орекен. — В дремучей тайге жил-был один медведь. Шибко старым он стал по кедрам лазить, шишек добывать уже не мог. И вот он идёт, бредёт по буреломам, обросшей тайге и глядит на кедры, на каждой ветке которых шишки прямо гнёздами сидят. Смотрит на них и слюну глотает, ворчит при этом.

— Ох, жалко, жалко, что старый стал! Сколько в свой век я этих шишек покушал! Пусть бы другие старели, только не я! Ух! Какими высокими стали кедры, лазить моченьки нету. Кто мне поможет шишки достать?

Вдруг, подняв хвостик торчком, навстречу прибежал к нему полосатый бурундук.

— О, бурундучок, бурундучок, лёгкий браток, залезь-ка на кедр, спусти-ка мне шишек да побольше. Я благославлю тебя, — попросил медведь.

— Цик-цак, цик-цак! На тебе пшик! Мне самому мало шишек! Зима близко, свои закрома заполнять надо! — ответил бурундук и полез на кедр. Рассерженный медведь мохнатой лапой схватил бурундука, царапнул его по спине, а там, где царапнул, от когтей полосками кровь запеклась. От того стал всегда полосатым бурундук. Пошёл медведь дальше.

— Кы-ы-ы-к! Кы-ы-ы-к! — послышалось вверху. Это был крик чёрного дятла. Прилетел он, сел на макушку кедра, острым клювом стал стукать и долбить, шишки добывать. Глянул медведь на птицу и сказал:

— Эзе, чакши птица! Пожалей меня, старика, хоть ты. Спусти-ка шишек да побольше. Накорми меня и сам поешь. Я, хан тайги, благославлю тебя.

А птица в ответ:

— Крк, крк! Если тебе надо, сам залезь! Сам залезь! Крк, крк!

И полетел. Медведь в след заворчал:

— Кара сайда карара кат! Сарыг сайда саргара кат! Когда шишки тёмно-зелены, до черна высыхай! Когда шишки желты — желтее высыхай. От его проклятия чёрный дятел стал всегда тощим, никогда не жиреет. Пошёл дальше медведь, встретил барсука и сказал ему:

— Эзе, барсук, безобидное животное! Ты, браток, лёгок, залезь-ка на кедр, спусти побольше шишек, я и ты наедимся вдоволь.

— Эх, дядя медведь, хан тайги! Много шишек на кедрах, мне тоже хочется поесть, но кедры уж очень высоки, залезть моченьки у меня нет, лазить по ним я не создан. А ты не тужи, мой дядя, мой хан. Вот-вот скоро буйный ветер ворвётся в тайгу, покачнёт верхушки кедров, шишки сами повалятся на землю, ну и покушаем вдоволь мы оба, а пока, сядем вот рядком и подождём ладком.

Сели они рядом и стали ждать ладком. Ждут день, ждут два, а ветра нет. Шишки как сидели на деревьях, так и сидят. На третий день откуда ни возьмись тёмные тучи появились на небе, всё небо заволокли, солнце затенили. Загремел гром, засверкала молния. Буйный ветер, бушуя, ворвался в тайгу. Верхушки кедров, как колыбели, закачались. Полил дождь, как из ведра, а шишки повалились, как град. Подошвы кедров осыпали, словно камушками. Наелись друзья, напились вдоволь и дождём омылись.

Медведь сказал:

— Какой ты, смекалистый барсук, браток! Спасибо тебе за это!

И вырвал от себя часть сала, подал барсуку. От того, говорят, барсук всегда жирный.

Кукушка [29]

Когда-то кукушка была красивой девушкой по имени Какук. Был у неё брат Пасюк. Дружно жили сестра и брат. Пришло время, брат женился. Соседи говорили:

— Хорошая у тебя жена.

Не успеет утром Пасюк посмотреть на солнышко, как жена уже на стол талкан с мёдом ставит. Потом ичиги и халат подносит. Когда он соберётся на охоту, продукты даст, дверь откроет. Днём всё в окно глядит, ждёт мужа. Если он задержится, жена вся изведётся и вздыхает, как больная.

Однажды Пасюк не вернулся с охоты. Погоревала жена три дня и три ночи, потом грустить перестала.

А Какук от горя похудела, только о Пасюке говорила:

— Вот здесь он сидел, огонь добывал, ударяя огнивом о камень. Нож у него был такой острый, что мог срезать кедр.

— Апу! — удивлялась вдова. — Ты, Какук, ничего об охотниках не знаешь. У них на каждом шагу опасность. Если зверь не задрал, то со скалы сорвался или заболел в тайге.

Услышав это, Какук заплакала, а вдова ещё говорит:

— Смерть по пятам за охотником ходит, ничего удивительного в том, что она настигла Пасюка.

Заболела девушка, слегла в постель. Невестка стала перед зеркалом крутиться, прихорашиваться, на парней из окна поглядывать.

Между тем солнышко на небе поднималось выше и выше, жарко становилось. Больная попросила воды. Невестка сказала:

— Подожди, брови подведу.

Какук не могла ждать. Она превратилась в птицу и заметалась по комнате, пытаясь вылететь через окно в тайгу на поиски брата.

Невестка схватила её за ногу. Но птица вырвалась, оставив на руках невестки перья. Вот почему одна нога у кукушки голая. Поёт она грустно о себе, о брате.

Ка-кук — это я сама.