Шоссе Петля

Во-вторых. На Опольцево (так район называется; или квартал, или поселок городского типа) свои бомбилы, только они стоят не здесь, а дальше, за торговым центром, вплотную ко МКАД. И на маршрут у них монополия. Если засекут чужого с пассажиром - не простят. Заметь, тип этот знал, куда ему надо идти, но подошел именно к тебе. То есть, подвох какой-то был, и радуйся, что легко отделался. Хорошо, остался бы без тачки, а то и без головы. Напрасно скалишься, в тех краях это запросто. Один весьма разбитной мужичок, возивший продукты в местный магазин, заодно подкатил яйца к местной же бабе, и нашли его через неделю аж под Тверью. В собственной «Газели», на водительском месте, а голова лежала рядом, замотанная в пищевую пленку. Кто его так, чем его так - менты сами в шоке. Ясно, что роковым для него стал последний, поздним вечером, визит на район, и что там его ждали, и у тех, кто ждал, имелся готовый план действий. А больше ничего не ясно. Опольцевские - те еще ребята, к закону у них очень своё отношение, и все поголовно мизантропы.

Их мизантропия коренится не в бытовухе, как по всей стране, а в противопоставлении себя остальному миру, и возведена в культ. Они и свою-то жизнь в грош не ставят. Им умереть – всё равно что чашку чаю выпить. Пока всё ровно и гладко, они - proletarius vulgaris (ты филолог, значит в теме), максимум – технари, но, случись заваруха – станут как разлитая ртуть. В «горячих точках» они всех подряд в страхе держали, и врагов, и командиров, и кого угодно.

Только на Опольцево школьник мог броситься вниз головой с четырнадцатого этажа – не по обкурке, не под кайфом, не от несчастной любви, а тупо поспорив на пиво. Они тусовались с другом, сначала крутили порнушку, потом обсуждали уроки, экзамены, что-то еще. И дообсуждались до того, что нормальный с виду парнишка внезапно заявил: «Достало всё, и уроки, и субботник, голяк ваще, с собой, что ли, покончить?». Почуяв неладное, приятель попытался свести на позитив: «Тебе западло с собой кончать, родаков жалко, плакать станут, тебе велик и приставку новую обещали». Но тот услышал только первую фразу и ответил такое: «Мне западло? За порожняка меня держишь? На баллон пиваса забьемся?» Слово за слово, они забились на пиво, и друг отлучился на минуту из комнаты, а, когда вернулся, второй уже стоял на перилах балкона. Внизу были люди, они подтвердили, что сам залез… А там этаж номер шестнадцать. Через две секунды ХЛОП - и всё. Привет, мамуль, звоню из морга. Только матюгнулся, когда летел.

Откуда я всё это знаю?

А вот привалило мне счастье целый год там прожить.

____

Начиналось всё банально. Меня сократили с работы, я долго маялся в поисках новой: то возраст не возраст, то москвичей не берем, то активные продажи… Юр Юрыч, бывший свидетелем моих страданий, в итоге сказал: «Да стань ты уже сам себе хозяином», и добавил, что найдет для меня место в своей «колонне». Нужна машина, хотя бы эконом-класса, но обязательно новая, чтобы на ней работать, а не сервисы покорять. Идею с кредитом я отмел сразу и насовсем, взаймы просить не у кого – после дефолта все без штанов сидели – и я придумал финт ушами. У себя в Марьино я поселил семейство индусов (долго потом ароматические палочки не выветривались), а сам перекантовался в пригород.

Жильё мне сдала почтенная мадам, оказавшаяся большой альтруисткой. Мы подписали договор за чашкой чая, и она, выяснив, какую хитрую схему я воплощаю, сделала мне скидку, чтобы нужную сумму я накопил ровно за двенадцать месяцев. С индусов я получал, допустим, десятку, а почтенная мадам просила, допустим, четыре, ну и разницу я откладывал. Честно говоря, хата была чуть получше собачьей конуры, без ремонта и почти без мебели. Мадам долго извинялась, что селит меня в такую развалюху, но я уже всё решил, и готов был на долгий срок пожертвовать комфортом, чтобы стать себе хозяином. Юр Юрыч умеет мотивировать как надо.

- Это да, - подтвердил Вовка. - Юрыч вообще человечище.

- Вот видишь, а ты его слюнями обрызгал. Ладно. Я оставил индусам номера ДЭЗа и аварийки, упаковал скарб, заказал такси, и на другой день проснулся на раскладушке в параллельном измерении. В унитазе журчала вода, наверху матерились и шаркали тапками, а под окнами пьяный работяга орал «Батяня комбат». Вчера я приехал в проливной дождь и ни единой души не видел, пока сумки таскал. Хотя занавески повсюду колыхались. Я умылся-оделся, дернул кофейку и отправился на разведку. Чувствовал себя при этом диверсантом во вражеском тылу.