Шоссе Петля

- Съездил я в Калужскую губернию, пообщался с парнями из угрозыска. У меня там друг армейский начальником… Заодно показали мне того типа, у которого Чугуров последний свой месяц прожил. Некто Клоков. Тоже урод высшей категории, после восьмого класса на зону загремел - вооруженное ограбление. Там с Чугуровым и познакомился. Тот следак, который дело Чугурова вел, как в воду глядел, но то ли ему начальство команду дало лишнее убрать, то ли испугался чего-то, но самое интересное в суд не пошло.

А вот на зоне Чугур в открытую обозначил, кто он и что он. Побрякушки с мертвых - это так, на память, не пропадать же добру, а он покруче дела проделывал… По зэковским понятиям, сам себя в отбитые зачислил. Но каким-то образом никто его не трогал, а вел себя Чугур вызывающе, борзо. Клоков говорит, взгляд у него был жуткий: будто по костям тебя скоблит. Может, он и на следака этим своим взглядом страху навел… Самому смотрящему грозился - ты, мол, вечно жить не будешь, а я вечный, и, как помрешь, приду тебя в могилке проведаю. И тот отмолчался, на тормозах спустил.

Клоков Чугурова у себя поселил с перепугу - побоялся прогнать. А Чугур после зоны только и водил жалом, где бы чего… Ну вы поняли, где и чего. Он не убийца, но, вероятно, уже дозревал. Сделал заход в тамошний морг, санитаром наняться чтобы, но у кого-то хватило ума его выставить. И вот у соседей пропала девочка. Первый класс в мае закончила, возраст семь лет. Сначала, естественно, взяли за жопу Чугура, но тот в глухой отказ: похищения детей - не его профиль, а педофилов он сам голыми руками рвать готов. Его алиби подтвердили Клоков и две бабы, которые с ними неделю напролет бухали. Красивые бабы, - задумчиво произнес капитан, - но оскотиненные начисто. От зэков млеют, а нас с участковым та-акими херами покрыли…

Лева снисходительно усмехнулся, и капитан на секунду потерял нить повествования.

- Ну да ладно, так или иначе, Чугуров из запоя почти шесть дней не выходил. Тут-то и решили присмотреться к пенсионерам, у которых девочка жила. Она им внучкой приходится. Какие-то они оба - дед с бабкой - испуганные, и показания одними и теми же словами дают. Но девочка-то два дня дома не ночевала, а они только на третий чухнулись. Даже не они, а соседка тревогу подняла, что Ульянки не видать. Она к Коныгиным, старикам этим: куда малую дели, а те: у подружки, в деревне за речкой… Соседка подала заявление в милицию, и, конечно, в деревне за речкой девочку не нашли. Да и подружек у нее там не было. У нее вообще не было подружек. В школе Ульяну сторонились, и был там один случай… сейчас, чуть попозже. А вот тут у меня вторая часть, она же первая, если по порядку, до Чугурова.

Овчарук подцепил вилкой кусок кильки и отправил его в рот.

- Покойную мать Ульяны - Тамару - в поселке по сей день помнят. Она от насильника залетела. Вышла в магазин, вернулась вся избитая, ну и остальное тоже… Той осенью в районе сексманьяк завелся. Ладно бы только секс, а он еще и мясник, прям сука на части баб резал. Так его и не сыскали, кстати, хотя по всем признакам местный. Ни свидетелей, ни зацепок, ни фоторобота - живых-то он не оставлял... Тамара, можно сказать, легко отделалась, но именно от нее толку и не добились. Не видела, мол, сзади подошел и по затылку ударил. Но среди поселковых слухи ходили, что Тамара насильнику казнь назначила. С нее бы сталось: злая как ведьма, мужиков ненавидела люто, за что, про что - поди знай. А этого пса и вовсе без ножниц кастрирует. Еще когда первый труп нашли, она в дружинники записалась и в патрули ходила. Но вышло не так, а по-другому.

Родители Тамары - вот эти самые Коныгины - запретили ей делать аборт, потому что до фига верующие. Причем упертые такие, потомственные. Перед тем, как рожать, она им сказала: мне родов не пережить, в церкви меня не отпевайте, я дьяволу душу продала. Участковый говорит, орали они друг на друга, аж весь поселок слышал. "Да как ты смеешь такое, нечистого всуе поминать, господь - твой заступник", и так далее. А она им отвечает: думаете, я шучу? Вот посмотрите. И действительно, родила дочку и умерла.

Коныгины в горе и в непонятках, как дочку-то в последний путь провожать. Насчет дьявола они вряд ли серьезно восприняли, но она ж от господа отреклась, к сатане взывала! Обсудили с попом, тот говорит: не таких отпевали, отходную прочтем, святой водичкой побрызгаем, с миром и упокоится. Только вот, едва гроб к церкви занесли, навес входной группы рухнул, и попа в лепешку раздавило. Так и похоронили не отпетую.

Дерябин вытаращился на капитана Овчарука.

- У нас, что ли?!

Тот выпил еще водки.