Шоссе в никуда

— Нет, он просто спит. Обычным человеческим сном.

— А разбудить его нельзя? — Илье почему-то не хотелось уступать этому вальяжному, уверенному в себе врачу. — Мы поговорим немного, а потом пусть спит хоть до самого утра. А завтра я опять приду.

— Нельзя, — покачал головой Михаил Станиславович, — никак нельзя.

— Это почему же?

— Да потому, господин следователь, — начал сердиться завотделением, — что спит, конечно, Веретенников сам, но, чтобы сон его был дольше, крепче, а значит, в большей степени способствовал восстановлению, он получает внутривенно препараты, этому сну способствующие. Так что разбудить его никак не получится. Я, надеюсь, доступно вам объяснил?

— Когда? — Лунин поднялся, смотреть на врача сверху вниз было несколько приятнее.

— Что — когда? — не понял Михаил Станиславович.

— Когда я смогу пообщаться с Веретенниковым?

— Знаете, я бы не стал давать точные прогнозы. — Завотделением тоже встал, и Лунин с удовлетворением отметил, что он на пару сантиметров выше врача. — Давайте сделаем так, если завтра такая возможность будет, я вам сразу же позвоню. Вы ведь сможете подъехать?

— Непременно, — кивнул Лунин и протянул хирургу визитку.

Пройдя через огромный, заросший старыми тополями двор городской больницы, Лунин нашел свой автомобиль на парковке и нажал кнопку на брелоке сигнализации. «Хайлендер» дружелюбно моргнул фарами, показывая, что готов продолжать путь. Илья взглянул на часы. Без четверти пять. До здания следственного управления ехать минут двадцать от силы, и то, если опять не повезет со светофорами. Пожалуй, стоит заскочить и выгрузить изъятые в доме Веретенникова документы и технику. Если кто-нибудь поможет, то можно будет все быстро перетащить на второй этаж. Наверняка Ракитин сидит в своем кабинете и не знает, чем занять оставшееся до конца рабочего дня время. Вот немного и разомнется, еще спасибо скажет.

Однако приятеля Лунина, перешедшего меньше года назад на работу в областное управление капитана Ракитина, на месте не оказалось, он был где-то на следственном эксперименте. Находившиеся на своих местах сотрудники следственного комитета в основном были женщины, за исключением пары престарелых ветеранов, которым, по мнению Ильи, давно пора было на пенсию и беспокоить которых просьбой о помощи он не решился. Перетащив коробки в свой кабинет, Илья выпил невкусной, застоявшейся воды из чайника и сел на стул для посетителей, чтобы отдышаться. Неожиданно Лунин почувствовал, что устал. По большому счету, он ничего за день не сделал, и от этого чувство усталости было ему неприятно. Илья вытянул во всю длину ноги и откинулся на спинку стула. Стул был жестковат, а спинка слишком мала, чтобы поддерживать тяжелое тело, но сейчас Илью это не слишком беспокоило. Решив пару минут провести в тишине и покое, Лунин закрыл глаза, и уже через несколько секунд его подбородок коснулся груди.

Первый удар он смог выдержать, но второй был настолько силен, что Илья упал и покатился по полу. Раздосадованный своей оплошностью, Лунин вскочил было на ноги, но жуткая боль, пронзившая ему виски, не позволяла кинуться на противника. Боясь, что его голова сейчас лопнет от этой безумной, невыносимой боли, Лунин стиснул руками виски и почувствовал, как по пальцам потекла теплая липкая жижа. Что это, Илья понял сразу, еще до того, как поднес руки к лицу. Лунин сжал в кулаки окровавленные пальцы.

— И что теперь? — В голосе была отчетливо слышна издевка.

— А теперь моя очередь, — прохрипел Лунин.

— Ты свою очередь проспал давно, — рассмеялся Хованский, — тебя что, из дома выгнали?

Илья открыл глаза и удивленно уставился на стоявшего перед ним начальника управления.

— Ой, Илюшенька, проснулся, — ласково поприветствовал его Хованский, — а я уж думал, ты, как богатырь былинный, тридцать лет на этом стуле дрыхнуть собрался, и потом еще три года. Уже два щелобана тебе отвесил, пока будил, а ты все похрапываешь. Хоть бы встал, поприветствовал старшего по званию.

— Приветствую вас, товарищ генерал-майор. — Все еще не до конца проснувшийся Лунин вскочил со стула и потер надувающуюся на лбу шишку. Похоже, щелбаны Хованский отвешивал действительно генеральские.

— Илюша, мы ведь не в армии, — укоризненно вздохнул начальник управления, — солдат спит, следствие идет. Так не прокатит.

— Извините, Дмитрий Романович, — пробормотал Лунин, — что-то я замотался немного. Вот только из Новосибирска приехал, вещдоки привез, хотел допросить Веретенникова, заезжал в больницу к нему, так врач не пустил.

— Ну, врачи — они такие, — усмехнулся Хованский, — им лишь бы не пускать никого, вахтеры из них хорошие потом получаются, когда они на пенсию выходят.

Илья хотел было спросить Хованского, где он видел врачей-вахтеров, но подумал, что генерал-майор может счесть подобный вопрос проявлением недоверия, и промолчал.

— Ты, раз замотался, езжай домой, нечего здесь притон устраивать, — резюмировал начальник управления, — у тебя жена, собака. Полон дом баб, все ждут, а ты тут на стуле дрыхнешь. Все, чтоб через минуту тебя в здании не было. Как съездил, завтра доложишься.