Прибыв в деревню у переправы, король услышал от паромщика, что переправляться небезопасно и лучше было бы вернуться, но король спросил этого человека, не боится ли он просто умереть вместе с ним. «Вовсе нет, — отвечал паромщик, — для меня будет честью разделить судьбу сына вашего отца». Король прибыл в Инверкайтинг, и сопровождали его всего три сквайра. Хозяин солеварни, человек достойный и женатый, узнал его по голосу и воскликнул: «Милорд, что вы тут делаете в такую непогоду и в столь поздний час? Сколько раз я убеждал вас, что поздние прогулки не принесут вам пользы? Оставайтесь с нами, мы примем вас, как положено, а утром вы двинетесь дальше». Король рассмеялся: «Не нужно, дай мне пару крестьян, чтобы у нас были проводники».
И стало потом известно, что когда прошли они две мили, проводники из-за темноты сбились с пути, зато лошади, не иначе как чутьем, нашли твердую почву. Так они разделились, сквайры поехали вправо, а король в конце концов (я опускаю подробности, чтобы история была короче) упал с коня и попрощался со своим королевством в долине Сисара. Разве не о нем сказал когда-то Соломон: «Горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его»?[4] Ныне лежит он, одинокий, в Дунфермлине, в южном нефе. И хотя народ сожалел о его кончине, словно об утрате самого королевства, лишь по щекам тех, кто был поистине близок к нему, сбежали горькие слезинки.
Гибель Норвежской девы, 26 сентября 1290 года