Шотландия

В 1600 году Шотландия наконец приняла европейский календарь, и Новый год стали отмечать 1 января, а не 25 марта. Этот праздник пришелся шотландцам по душе.

Его королевское величество и лорды Тайного совета, сознавая, что во всех иных благоуправляемых странах и землях днем, в каковой начинается год, считается первый день января, обычно называемый Новым годом, и что наше королевство отличается от прочих лишь обыкновением считать годы и дни, и желая, чтобы впредь не было разногласий в этом между владениями его королевского величества и соседними странами, и чтобы везде соблюдался один и тот же закон и обычай, особенно же в определении времен года, наиболее пригодных к тем или иным работам, и чтобы не возникало никаких недоразумений и предрассудков, его королевское величество, по обсуждению с лордами Тайного совета, постановляет, что отныне первым днем года будет считаться первый день января, и настоящий указ вступает в действие с первого января будущего года, каковым окажется первый день года тысяча и шестисотого от рождества Христова…

Союз двух корон, 24 марта 1603 года Роберт Кэри

Спустя несколько часов после смерти Елизаветы, королевы Английской, хранитель границы Роберт Кэри выехал из Лондона в Эдинбург, чтобы известить шотландского короля Джеймса VI: отныне он также — король Англии.

Королеве становилось все хуже и хуже… Надежд на исцеление не осталось, потому что она отказывалась от всех снадобий. В среду, двадцать третьего марта, она утратила дар речи. В тот же день она знаками велела собрать совет и приложила руку к голове, когда ее наследником назвали короля Шотландии, и все поняли, что именно этого человека она желает видеть на троне…

Около шести вечера она, снова знаками, велела привести архиепископа и духовника, и я вошел вместе с ними и преклонил колени, а глаза мои наполнились слезами от столь печального зрелища… После я ушел и распорядился известить меня, если сочтено будет, что она умирает, и дал привратнику монету, чтобы он впустил меня в любое время. Между часом и двумя в ночь на четверг мне передали, что королева скончалась.

В пятницу вечером я вернулся в свой дом в Уитерингтоне и велел своим помощникам продолжать наблюдение за границей, что они и обещали исполнить, а сам велел на следующее утро объявить короля Шотландии королем Англии в Морпете и Олд-вике. Рано утром в субботу я поскакал в Эдинбург и прибыл в Норэм около полудня, рассчитывая застать короля за вечерней трапезой, однако по дороге я упал, а моя лошадь копытом ударила меня по голове, и из раны потекла кровь. Я настолько ослабел, что далее пришлось ехать совсем медленно, так что король уже отправился почивать, когда я постучался в ворота.

Меня быстро впустили и отвели в королевские покои; я преклонил колени и обратился к нему как к правителю Англии, Шотландии, Франции и Ирландии. Он протянул мне руку для поцелуя и тепло меня приветствовал. После он долго выспрашивал о недуге королевы и об ее кончине и справился, привез ли я бумаги от совета. Я сказал, что не привез, и поведал, как едва ускользнул от них (члены совета не хотели, чтобы Кэри лично извещал Джеймса. — Ред.). Но я привез ему кольцо от «прекрасной дамы», каковое, по моему мнению, должно было его убедить. Он взял кольцо, посмотрел на него и сказал: «Этого достаточно. Я верю вашим словам». Потом он препоручил меня заботам милорда Хьюма и строго наказал, чтобы я ни в чем не нуждался. Он послал за врачами, чтобы те меня осмотрели, а когда я поцеловал его руку перед уходом, обратился ко мне со следующими достойными словами: «Я знаю, вы потеряли близкую родственницу и любимую госпожу, но вот вам моя рука — клянусь быть справедливым господином и щедро вознаграждать за честную службу».

Так я расстался с ним и отправился с милордом Хьюмом в отведенные мне покои, где уже было приготовлено все, что требуется человеку, утомленному дорогой. Когда мне забинтовали голову, я сердечно поблагодарил милорда и прочих и лег спать…

Когда было объявлено о кончине королевы, на восточной границе начались беспорядки, слухи о которых дошли и до короля. Я страстно желал лично подавить эти беспорядки, но был настолько слаб, что меня никуда не отпустили; зато я отправил двух своих помощников с наказом утихомирить мятежи, что в скором времени и было сделано.

Зло табакокурения, 1604 год Джеймс (Иаков) VI и I