Шотландская сага

Возможно, он бы выяснил, в чем дело, если бы в здание церкви в этот момент не вошла какая-то женщина. Она пришла, чтобы прибраться в церкви и подготовить все к воскресной службе, хотя до нее оставалось еще несколько дней, но она с готовностью включилась в их беседу. Когда она узнала, кем были эти двое посетителей, она стала рассказывать о «хорошем помещике Чарльзе Кэмероне» и об «этих бедных Россах» так, как будто их отъезд был недавним событием, а не происходил около столетия назад. Случайно она обмолвилась, что им стоит пойти в дом пастора этой маленькой церкви. Пастора сейчас нет, он на конференции, но его экономка — весьма пожилая особа и знает об истории Гленелга гораздо больше, чем «эти профессора из Эдинбурга, которым платят уйму денег, а они могут рассказать вам о месте, даже не побывав там ни разу и не поговорив ни с одной живой душой».

Понятие уборщицы об университетских историках, возможно, и было несколько пристрастным, но в отношении экономки пастора она была права.

Нелли Ганн была хлопотливой и жизнерадостной семидесятитрехлетней женщиной, «всего на четыре года старше самого пастора, хотя, если посмотреть на нас, могу поклясться, что выгляжу на двадцать лет моложе его».

Она проявила неординарную осведомленность в истории Гленелга и его жителей, а ее прямолинейные выводы иногда приводили в замешательство.

— Да, я помню хорошо, какие ходили разговоры о Россах, когда я была еще крошечной девчушкой тут в Гленелге. Моя бабушка обычно говорила, что, если мы будем плохо вести себя, мы кончим так, как «отправленные на каторгу Россы. Отец и двое сыновей. Единственные, кого отправили на каторгу из Гленелга».

Генри чувствовал, что Абигейл смотрела на него, но он отвел взгляд. Вместо этого, он спросил старую экономку: «Всегда было известно, что наши предки были заключенными, но никто никогда не касался никаких деталей».

— Ну, если вы ищете факты, то вы не обнаружите их, просматривая бумаги суда, который приговорил их к ссылке. Росс — Энгус Росс, да-да, его звали именно Энгус. Он был виновен лишь в том, что не захотел, чтобы его дети померли с голоду, но в записях вы этого не найдете. Они были сделаны одним из слуг Джеймса Кэмерона, а уж его имени здесь никто не забудет. Это был тот Джеймс Кэмерон, который выселил своих людей из их домов и устроил там пастбища для овец. Нет, в окрестностях нет ни одного человека, кто бы забыл и простил ему это. Гленелг до сих пор не оправился от этих деяний.

— Вы знаете, что Джеймс Кэмерон был убит в Канаде, а убийца или убийцы — я полагаю, что их было несколько, — так и не были пойманы?

— Убит, неужели? — Нелли Ганн сказала это так, как будто бранила служанку. — Это никого не удивит.

С удивительно проницательным взглядом старушка обратилась к Абигейл:

— Но вы ведь замужем за одним из Кэмеронов. Разве он не приехал с вами в Гленелг?

Второй раз в этот день Генри поймал выражение замешательства на лице Абигейл при упоминании о ее муже.

— Луи, полковник Кэмерон, находится сейчас в армейском госпитале. Вот почему я приехала сюда, чтобы провести церемонию открытия в Ратагане.

Теперь настала очередь Генри удивляться. Ни разу прежде не было упомянуто, что полковник ранен, но Нелли Ганн снова заговорила:

— Гленелг будет рад узнать, что полковник служит своей стране. По слухам, которые до нас доходили, мы знаем, что ни один из Кэмеронов за весь век не служил никому, кроме самого себя.

После такого смелого и прямого высказывания, она обратила свое внимание на Генри Росса.

— Вы уже видели, что стало с домом, который когда-то принадлежал Россам?

Интерес Генри возрос.

— Я даже не знаю, где он находится, и, уж конечно, не ожидал, что он до сих пор существует.

Нелли Ганн громко хмыкнула:

— Его бы не узнали те Россы, которые выехали из него столько лет назад, но я не должна быть немилосердной. Хозяева его — англичане, но капитан Фаррелл недавно был убит в бою, а его жена и его отец сейчас здесь, собирают вещи. Они уезжают назад в Англию, в этом нет сомнений.

— Я не знал, что ваш муж ранен, простите. — Генри извинился перед Абигейл, когда они шли вместе по долине Глен Мор с отвесными склонами на обратном пути из Гленелга.

— Он не был ранен, — сказала она, едва разжав губы.

— Но ведь вы сказали экономке пастора…

— Я сказала ей, что он — в госпитале, и в самом деле, по крайней мере совсем недавно он был там. — Абигейл гордо вздернула голову. — Он покинул фронт — «переутомление от сражений».

— Когда?

— Два дня спустя после того, как его полк участвовал в бою при Пашенделе.